Цитаты из романа Паоло Коньетти "Восемь гор"
В марте в нашем издательстве выйдет книга итальянца Паоло Коньетти "Восемь гор". В 2017 году Коньетти со своим романом стал лауреатом двух престижных литературных премий: Стрега и премии Медичи в номинации "Лучшая иностранная книга". Сегодня в блоге мы публикуем несколько цитат из романа "Восемь гор".
У отца была своя манера ходить в горы. Не склонный к размышлениям, он воплощал упорство и дерзость. Отец поднимался, не рассчитывая силы, вечно с кем-то или с чем-то соревнуясь, а если тропинка казалась длинной, срезал путь, выбирая самый крутой склон. Рядом с ним было запрещено останавливаться, жаловаться на голод, холод и усталость, зато разрешалось распевать песни, особенно в грозу или в густом тумане. А еще разрешалось улюлюкать, как индейцы, спускаясь кубарем по снегу.
В лесу было полно ям, куч земли, всяких железяк — Бруно растолковывал мне, что они значат, словно читал надписи на мертвом языке. Одновременно он учил меня местному говору, который казался ему точнее итальянского, словно в горах мне предстояло перейти с абстрактного книжного языка на конкретный язык, в котором все можно потрогать рукой. Лиственницу он называл "бранга". Ель — "песса". Кедровую сосну — "арола". Выступ скалы, под которым можно укрыться от дождя, — "барма". Камень — "бэрью", так же он звал и меня, Пьетро, и мне это ужасно нравилось.
Зимой горы были не для людей, не стоило туда лезть. Согласно философии моего отца, его представлениям о том, что на самом деле означают подъем и спуск, что люди уходят в горы, убегая от всего, что терзает внизу, легкое время неизбежно сменялось тяжелым: работой, жизнью на равнине, мрачным настроением.
Порой, редкими ветреными днями, осенью или весной, за широкими миланскими проспектами возникали горы. Это случалось внезапно — на эстакаде, за поворотом: родители сразу выхватывали их глазами, безо всяких подсказок. Белоснежные вершины, удивительно голубое небо, ощущение чуда.
Я просто хотел, чтобы он не менялся — он был моим другом, моим летом, моими горами. Мне хотелось, чтобы в горах все оставалось как есть, даже обгорелые развалины и навозные кучи на дороге. Чтобы Бруно, развалины и навозные кучи не менялись, а застыли и ждали меня.
Когда вырастаешь, место, которое ты любил в детстве, может показаться совсем другим: разочаровать или напомнить о прошедшем, вызвать грустные воспоминания.
Много лет спустя, после того, как я перестал ходить с отцом по горным тропам, я усвоил его урок. Я понял, что в жизни встречаются горы, на которые невозможно вернуться.
Спуск начинается там, где подняться выше уже нельзя.