Corpus.Интервью: Пять вопросов Наталье Конрадовой
В издательстве Corpus вышла книга "Археология русского интернета. Телепатия, телемосты и другие техноутопии холодной войны" Натальи Конрадовой. Мы задали Наталье пять вопросов и узнали, что такое медиа-археология, почему в СССР так и не изобрели свой интернет и чем современные футурологические прогнозы похожи на прогнозы шестидесятых годов.
— Ваша новая книга относится к редкой на нашем книжном рынке научной дисциплине – археологии медиа. Кто такие медиа-археологи и что они ищут?
— Медиа-археология появилась относительно недавно и до сих пор не получила статуса научной дисциплины. Впрочем, те, кто занимаются исследованиями в этой сфере, и сами не настаивают на этом. Потому что медиа-археология позволяет гораздо больше свободы, чем, например, история медиа, хотя формально занимается тем же самым.
Во-первых, в рамках медиа-археологии эти самые медиа понимаются в широком смысле — это не только классические радио, кино, телевидение или интернет, но и, например, пишущая машинка, граммофон или самодельный радиоприемник, вплоть до химического состава красок, которыми рисует художник. Потому что медиа-археологу очень важна материальная сторона медиа, которая влияет на то, как они используются и воспринимаются. Например, с тех пор, как моя книжка перешла из текстового файла в моем компьютере на бумагу, напечатанную в типографии, ее медийная природа радикально изменилась. Вместе с ней изменился ее статус и способы использования. Хотя при этом в ней не прибавилось ни одного слова.
Во-вторых, в отличие от более традиционной истории, для археологии медиа очень важны малоизвестные явления и феномены, которые так и не стали мейнстримом, а навсегда остались в прошлом. Если сегодня о них и вспоминают, то как о "тупиковой ветви" научно-технического прогресса, которая в результате никуда не привела, а поэтому не достойна внимания. Самый знаменитый пример — месмеризм, или убежденность в том, что существует некий "животный магнетизм", который можно использовать для излечения людей. Сегодня никто не говорит об этом всерьез, но мало кто знает, что множество реальных технологий, например, гипноз, были изобретены последователями Месмера, хотя его собственные эксперименты мало повлияли на развитие технологий и его взгляды считаются заблуждением.
Медиа-археолог выкапывает подобные истории для того, чтобы исследовать эпоху и ее контекст, всячески избегая иерархий, не определяя одни изобретения как успешные, а другие — как провальные, а стараясь отыскать ответы на вопрос, какие идеи двигали изобретателями и экспериментаторами, когда они занимались своими гаджетами и девайсами. И это в-третьих: медиа-археология интересуется областью фантазии и воображаемого, которое стояло за медиа-изобретениями прошлого. Сейчас наиболее известны исследования в области истории электричества, например, переведенные на русский язык книги Зигфрида Цилински об экспериментах XVII- XVIII веков, когда электричество было предметом большого интереса ученых и изобретателей.
Моей задачей было погрузиться в историю медиа XX века. И если в 1920-е годы главной надеждой на будущий прогресс все еще было электричество, то после войны на его место встала электроника. А параллельно шли интенсивные эксперименты с альтернативными медиа, одним из которых была телепатия. Эта воображаемая технология, которой было посвящено множество исследовательских усилий, так и не стала технологией реальной. Однако она чрезвычайно важна для понимания интеллектуального пейзажа 1960-х годов. Один из важных тезисом моей книги заключается в том, что из перспективы 50-60-летней давности телепатия, или "мозговое радио", виделась одним из прогрессивных способов передачи информации в будущем — наряду с компьютерными сетями. Просто сегодня мы живем в той версии будущего, в которой победили технологии интернета.
— Что вы искали в нашем советском и постсоветском прошлом, в каких временных пластах вы это искали и что вам удалось найти?
— Я начала в 90-х годов, когда интернет получил распространение на постсоветском пространстве. И предполагала, что буду изучать вполне традиционный для интернет-исследований вопрос, каким образом технологии компьютерных сетей осваивались пользователями бывшего СССР — какие были особенности в сравнении с другими сообществами и чем они объясняются. Но по ходу исследования я обнаружила гораздо менее известные феномены и факты, которые относились к предыдущим десятилетиям. Так я погрузилась в 1980-е, по-настоящему безумное время перед самым распадом СССР, когда рядом сосуществовали, казалось бы, противоречащие друг другу вещи. С одной стороны, все еще существовал железный занавес и вовсю шло "строительство социализма", по крайней мере, на официальном уровне. С другой — вышел закон о кооперации, который позволил сформироваться позднесоветскому бизнесу, в СССР в заметном количестве приезжали иностранцы и начались интенсивные низовые связи между советскими гражданами и людьми из Европы и США. История гражданской дипломатии между США и СССР, которая сыграла важную роль в истории интернета, отбросила меня еще дальше, в 1970-е. Среди прочего, я обнаружила совершенно детективную историю о том, как американские и советские энтузиасты парапсихологии в попытках наладить профессиональную коммуникацию друг с другом (в том числе, телепатическую), в итоге вложились в развитие интернет-связи между странами и тем самым здорово повлияли на политическую реальность. Наконец, в попытках ответить на вопрос, почему в СССР парапсихология была гораздо более принята в академических кругах, чем в США, я и вовсе отъехала в 1920-е годы, откуда, на мой взгляд, и происходит большая часть советских техноутопий и продолжением которых стали кибернетические 1960-е. Одним словом, это было увлекательное путешествие почти по всему XX веку, потому что история интернета — это не только история изобретения или освоения конкретных сетевых технологий, но и история воображаемого будущего, которое руководило действиями исследователей и экспериментаторов с начала XX века и вплоть до 90-х годов.
— Почему Советский Союз проиграл цифровую войну США?
— На этот вопрос часто пытаются ответить отечественные историки и их ответы, как правило, сводятся к поискам конкретных управленческих решений, после которых история советских технологий пошла по неправильному пути. С чуть более глобальной точки зрения, которая мне в данном случае симпатичнее, для ответа на этот вопрос нужно сначала увидеть более широкий исторический контекст. Почему вообще США и СССР оказались на двух полюсах холодной войны и присущего ей технологического противостояния? Это были два больших "модерных", как их называют, общества, для которых важнейшим было понятие научно-технического прогресса и веры в лучшее будущее, которое несет в себе развитие науки. К концу холодной войны, то есть к моменту распада СССР и "победы" США, мир серьезно изменился. Западные общества переживали переход к новому типу отношений, которые сегодня принято называть "второй модерностью" или "постмодерностью". Государство стремительно теряло авторитет и централизованная система управления сменялась на распределенную, сетевую. Люди не доверяли официальным источникам информации, предпочитая узнавать ее от таких же как они пользователей. Интернет, разработанный и получивший распространение в США, стал наиболее адекватным средством коммуникации для такого типа отношений. Никакая, самая эффективная централизованная бюрократическая система уже не могла противостоять стихийно организованному, но высоко мотивированному обществу. Это лишь одна из версий, разумеется, которая возникает в том случае, если мы смотрим на историю холодной войны как на историю технологий коммуникации.
— Пытались ли в СССР изобрести свой интернет и почему не изобрели?
— Я бы ответила на этот вопрос отрицательно, если иметь в виду под "интернетом" технологии коммуникации и виртуальные сообщества. В СССР очень рано, с самого начала 1960-х годов умели соединять компьютеры между собой. В частности, этим занимался создатель одного из первых советских ЭВМ Сергей Лебедев. Для того, чтобы увеличить компьютерную мощность, он уже в 1961 году соединил две больших машины. Однако не было никаких шансов, что эта, по сути, компьютерная сеть станет интернетом. Лебедев делал ее по заказу военных на полигоне, где велись испытания, и перед ним стояли сугубо технические задачи. Позже проект всесоюзной компьютерной сети (одним из ее названий было "ОГАС", и под этим именем проект известен сегодня) создали советские кибернетики Анатолий Китов и Виктор Глушков. Это было уже гораздо больше похоже на интернет, потому что речь шла об установке и соединении компьютеров в разных городах. Технически — очень близко к тому, что существует сегодня и называется "интернетом", но все равно не интернет. Идея Глушкова была в том, чтобы автоматизировать экономическое планирование и отчетность, создать безошибочную систему сбора и анализа статистики, которая была бы централизованной. Все данные должны были стекаться в единый центр, чтобы компьютерная программа могла высчитывать, сколько и чего необходимо произвести для избежания дефицита. О коммуникации людей и в этом случае не шло речи.
Честно говоря, и американская компьютерная сеть "Арпанет", созданная по заказу Минобороны США — технический прототип интернета — тоже не предполагала коммуникации человека с человеком. Для общения разработчиков и ученых между собой почти с самого начала в рамках "Арпанета" существовали чаты, но они выполняли подсобную функцию. А главной задачей проекта была все та же экономия компьютерных мощностей и распределенное хранение информации. Другое дело, что в случае США эти технологии всего лет за десять стали достоянием пользователей, которые и превратили компьютерную сеть в собственно интернет — платформу для коммуникации и строительства виртуальных сообществ. Советские реалии не предполагали такого развития событий — простым пользователям до середины 80-х были недоступны ни компьютеры, ни даже копировальные устройства. А к середине 80-х идея общесоюзной компьютерной сети перестала быть актуальной и уже появился доступ к американскому интернету, хотя поначалу и ограниченный.
— Какие предсказания советских ученых и писателей о будущем сбылись, а какие сейчас кажутся абсурдными?
— Коммуникация всех со всеми с помощью маленьких радиоприемников (Первая глава моей книги начинается с "Репортажа из XXI века"— изданного в начале 1960-х журналистского исследования о том, как советские академики представляют себе будущее и какие из научных открытий всерьез изменят повседневную жизнь. Очень забавное чтение спустя 60 лет. Хотя большая часть интервью касаются скорее повышения эффективности народного хозяйства, в этой книге все же есть один поразивший меня прогноз. Его сделал cпециалист по радиосвязи. Он сказал, что в недалеком будущем все люди будут общаться с помощью микроскопических радиопередатчиков. В целом, зная о тенденциях исследований связи в конце 1950-х, несложно было вообразить, что радиоприемники будут уменьшаться в размерах. Гораздо более удивительно — что этот академик увидел ситуацию глазами простого пользователя, а не управленца, как в основном делали другие советские ученые. И ему пришла в голову очевидная сегодня мысль, что любой человек может взять в руки радиоприемник (или мобильный телефон), чтобы позвонить другому человеку, а не использовать для этого централизованные и подконтрольные государству системы связи.
Медиа-археологам хорошо известен этот феномен угадывания технологий будущего. На самом деле, чаще всего это экстраполяция уже существующих технологий, а не придумывание чего-то принципиально нового, еще не изобретенного. И тут важнее, есть ли в принципе у людей образ будущего и насколько актуальны прогнозы, связанные с развитием технологий. В этом смысле начало 1960-х — это вообще время прогнозов, научно-фантастического проектирования и мечты о времени, когда люди перестанут болеть, будут жить долго и их жизнь будет гораздо легче той, что они имеют. Интересно, что некоторое время в России, по крайней мере, образы будущего перестали быть актуальными. Сейчас они снова стали появляться, но удивительным образом повторяют прогнозы начала 1960-х. Люди, имеющие отношение к технологиям, снова говорят о том, что люди будут летать на индивидуальных летательных аппаратах и что продолжительность жизни радикально увеличится, а информацию можно будут передавать с помощью микроскопических девайсов, встроенных в мозг — то есть почти телепатически.