История: "Блаженные похабы" Сергея Иванова
Они шокируют общественность и находятся всегда в эпицентре скандала. Они кощунствуют и издеваются над основами морали, религии и нравственности. Они – блаженные, неисповедимый и витиеватый глас Божий на земле.
Сергей Иванов — доктор исторических наук, специалист в области истории средневековой культуры и ведущий научный сотрудник Отдела истории средних веков Института славяноведения РАН. А ещё профессор Института высших гуманитарных исследований им. Е. М. Мелетинского РГГУ, филологического факультета СПбГУ и факультета филологии НИУ ВШЭ. Его исследование "Византийское юродство" вышло в далеком 1994 году, и конечно, за прошедшее время у автора накопилось огромное количество материала. В результате издание 94-го года оказалось настолько сильно переработано и дополнено, что стало совершенно другой книгой, которой потребовалось и другое название, ведь фокус автора перешел с Византии на Россию. "Блаженные похабы" — это масштабный труд, анализирующий со всех возможных сторон один из самых загадочных, парадоксальных и интересных феноменов нашей культуры – юродство. Или похабство, как называли его в Древней Руси.
Кто они, эти странные люди, которые нарушали все мыслимые правила социума, откровенно издевались над религиозными догмами и нарушали государственные законы? Но при этом оскорбленные верующие не линчевали их, не требовали скорейшей расправы или хотя бы законного наказания. Напротив, юродивые становились носителями истинной, божественной мудрости, за ними следовали, их мнением интересовались и, в конце концов, их канонизировали.
Сам по себе подобный феномен не является чем-то уникальным. Например, "у племени зуни описаны особые “печальные шуты” — они ведут себя странно, разговаривают особым “пророческим” языком, а все племя должно издеваться над ними, однако в последний день праздника шалако они вдруг из жалких отщепенцев превращаются во всемогущих жрецов, умеющих вызывать дождь". Но именно в христианской культуре юродство получило столь широкое распространение, обзавелось рядом отличительных черт, а на Руси еще и стало серьезной политической силой. Похабы могли критиковать власть, и власть к ним прислушивалась. При этом их роль и функция заметно отличались от распространенных в средние века шутов. Шут – это должность, сам шут прекрасно понимает, чего от него ждут и что он должен делать. Юродивый же никогда не скажет о себе, что он юродивый. Этим титулом его могут наградить окружающие. Более того, "шут — часть толпы, а юродивый даже в городской сутолоке совершенно один; шут весь в диалоге, а юродивый принципиально монологичен; шут погружен в праздничное время, а юродивый — вне времени; шутовство сродни искусству, а юродство искусству чуждо".
Глубокая, аргументированная, захватывающая построенная на фантастически большом количестве самого разного материала книга, в фокусе изучения которой находится одна из самых странных категорий людей: те, кто унижает и унижается, валяется в грязи и отказывается от всех существующих благ. Но однажды может вызвать дождь. Или что-нибудь похуже.
Как пишет протодиакон Андрей Кураев: "Это разговор без восхищения, без осуждения, без назидания для читателя. И так бывает. Автор подражает своим героям тем, что своим блестящим исследованием он безжалостно разбивает расхожие представления о юродивых".