Лев Ганкин о книге Келефы Санне "Крупные формы"
"Крупные формы" — книга известного критика Келефы Санне, в которой он описывает историю популярной музыки с середины ХХ века и до наших дней через историю семи ее крупнейших жанров. Переводчик "Крупных форм" журналист Лев Ганкин рассказывает об особенностях книги, о ее авторе и о том, как Келефа Санне меняет наши представления об уже знакомых музыкальных явлениях.
В издательстве Corpus вышла книжка Келефы Санне "Крупные формы" в моём переводе. Это книжка в моём любимом жанре "коротко и ясно про историю популярной музыки"; обозначенные в заголовке "крупные формы" ("Major Labels") — семь макро-жанров (рок, R&B, кантри, панк, танцевальная электроника и поп), о природе, а также эстетических, культурных, политических и иных установках, о которых автор и стремится рассказать.
(As an aside: уже встретил в интернете мнение, что книжка посвящена мейджор-лейблам, а тупой переводчик просто не знает, что это такое, — разумеется, от тех, кто не читал в ней ни строчки; на это могу отреагировать лишь междометиями "ну-ну" и "штош!")
Келефа Санне — многолетний музыкальный критик New York Times и New Yorker, афроамериканец (его родители — из Гамбии и ЮАР). Существенная часть описываемой им истории прошла буквально у него на глазах (и при его непосредственном участии — хотя о роли критиков в шоу-индустрии он рассуждает не без самоиронии, что мне тоже оказывается близко). "Крупные формы" — книга преимущественно о мейнстримной англоамериканской популярной музыке, что, впрочем, не помешало мне познакомиться на её страницах с многими артистами, о которых я раньше только "слышал звон" (особенно в главах про кантри и R&B — об этих жанрах на русском языке вообще опубликовано существенно меньше, чем стоило бы).
В целом, книга классная и интересная, но на двух её важных (для меня) особенностях остановлюсь отдельно, коль скоро это текст от первого лица. Первая — это последовательный отказ Санне играть в иерархические игры любого толка. Белая музыка, разумеется, не лучше чёрной, но и чёрная не лучше белой. Массово популярные песни и альбомы, разумеется, не лучше культовых и малоизвестных, — но и не хуже. "Сложные" записи не лучше "простых", но и в обратную сторону это не работает. Автор книги — хронист, летописец, аналитик, испытывающий ко всему рассматриваемому материалу одно и то же чувство, хорошо мне знакомое и понятное: доброжелательный интерес. Среди моих любимых глав в "Крупных формах" — несколько, посвящённые хэйр-металу 80-90-х: феномену, обычно не вызывающему у писателей о музыке ничего, кроме высокомерной брезгливости (в лучшем случае — отношения типа "so bad that it's actually good"). Санне удаётся посмотреть на него иначе — и этот взгляд оказывается необыкновенно заразительным (что, правда, не означает, что в моих плейлистах теперь сплошной Bon Jovi).
И здесь как раз самое время сказать о второй особенности: "другой взгляд" для автора не становится самоцелью. Меня приятно удивило то, насколько это бесконфликтная, спокойная книга. Санне совершенно не собирается доказывать нам, что мы чего-то не понимаем или не ценим, что "на самом деле всё было не так", что одни артисты должны быть смещены с пьедестала, а другие — на него водружены. Его подход: эта музыка хорошая — потому-то и потому-то. А та — тоже хорошая, но по другим причинам. А ещё вон та — тоже вполне себе ничего, постольку-поскольку музыканты, положившие жизнь на борьбу со status quo, заслуживают уважения. Музыканты, поддерживающие status quo и сами ставшие его частью, — тоже. В конце концов, и те, и другие пели классные песни.
Честно говоря, я тоже так думаю. Возможно, этот мой текст не поможет продать больше экземпляров "Крупных форм" (в рекламе всегда лучше заходят тейки типа "переворачивает наши представления", "расширяет границы", "ломает годами складывавшееся убеждение, что..."), но и он написан от души, и книга Келефы Санне — тоже. По-моему, она может поспособствовать какой-то нормализации, успокоению дискурса — и это именно тот процесс, который я хотел бы видеть вокруг себя, но пока что почти не вижу.
В заключение — благодарности Варе Горностаевой за предложение заняться этой книжкой (и вообще перевести наконец что-то, соответствующее моему профессиональному профилю) и Вере Пророковой за чуткую редактуру.