Как обнаружить золотарицу и сеошницу и не увязнуть в спорах. Ирина Фуфаева - о книге "Как называются женщины"
Тема феминитивов в последнее время стала одним из главных поводов для масштабных интернет баталий. Сколько копий было здесь сломано! Существует ли слово "живописица", как правильнее – "авторша" или "авторка", правда ли, что феминитивы не свойственны русскому языку, почему блогерка режет наш слух, а оптимистка – нет, чем суффиксы животворящие отличаются от выдохшихся. На все эти и множество других вопросов отвечает в своей книге "Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция" лингвист, научный сотрудник учебно-научной лаборатории социолингвистики РГГУ, кандидат филологических наук Ирина Фуфаева. Мы попросили саму Ирину рассказать о своей книге и о процессе её написания.
…Я осознала, как люди стосковались по лингвистическому, а не идеологическому обсуждению обозначений женщин, полтора года назад, когда у меня вышла статья "Кто вы, пани авторка?". Всего один частный, чисто лингвистический вопрос – о "тёрках" двух суффиксов женскости: -ка/-ша, авторша-авторка. И сотни тысяч просмотров, сотни комментариев, даже "ура", "наконец-то".
Конечно, вопрос о новых феминитивах больной: людей обвиняли в мизогинии (нелюбви к женщинам), а оказалось, что неприятие конкретных слов может быть связано с закономерностями русского словообразования. Но выяснилось, что тайны словообразования завораживают и сами по себе. "В детстве с подругой играли, придумывали все возможные варианты слова от одного корня, меняя суффиксы и наслаждаясь изменением смысла. Зуб — зубок — зубик — зубёнок — зубище …феномен, при котором слово приобретает новый смысловой оттенок, благодаря суффиксу, и этот смысловой оттенок одинаково считывается теми, кто знает язык, удивителен" (из комментариев к статье).
Стало ясно, что написать о работе невидимых механизмов словообразования сам бог велел на горячем материале феминитивов. Как рождаются слова, как находят друг друга основа и "тот самый" суффикс, откуда берется сочетаемость разных суффиксов с разными основами и, в конце концов, сами суффиксы?
Забавно, но тема моей научной работы – одновременно я готовила монографию о русских диминутивах, то есть уменьшительных образованиях и суффиксах – странно рифмуется с темой книги, как и слова феминитив - диминутив. Обе словообразовательные категории – одна другой богаче, и вокруг обеих в нашем общественном сознании наросли мифы.
Книга начала писаться уже по ходу дискуссий, и сначала совсем не была книгой. Просто в интернете снова и снова кто-то был не прав, я не могла молчать и бросалась обстоятельно отвечать. "Феминитивы – это слова про профессии". Ну да? Родственница, оптимистка, пассажирка, певунья, католичка, любительница, защитница, комментаторша… "Феминитивы не свойственны русскому языку". Ну да? Снова – родственница, оптимистка, пассажирка, певунья… "У женщин раньше не было профессий, поэтому и феминитивов не создавали. Женщинам было запрещено заниматься живописью, поэтому не было феминитива от слова "живописец". Женщин не печатали, поэтому раньше не было феминитива "писательница"". Такое повторялось и повторяется бесконечно.
"…Живописица преславна,
Кауфман! Подруга муз!"
Бедный Державин! Забыт и ты, и твоя некогда куда более знаменитая современница. Про само слово уже не говорю – оно забыто прочнее всего. Ну ничего, мы вспомним и адресатку поэта Анжелику Кауфман, и других женщин разных эпох и судеб, занимавшихся разными делами, иной раз весьма увлеченно, от вдовы Ксеньи капустницы до философки и магнетизёрши Турчаниновой – и дальше – первых репортёрш, дипломированных докторш, авиаторш, юристок, о которых писали газеты "Новости дня", "Русский листок", "Копейка", "Петербургская газета" сто и больше лет назад. И слова вспомним. Конечно, мы и обсуждаем слова, а не историю, но за каждым забытым феминитивом стоят забытые женщины, забытые обстоятельства их жизни – и да, забытые женские занятия и профессии. Парадоксальным образом новые, другие, как бы с нуля, феминитивы и утверждения про "раньше", в котором "ничего не было" ("чего ни хватишься", как сказал бы Воланд) вешают амбарный замок на это женское прошлое.
Анжелика Кауфман, живописица
Евгения Тур, романистка, эссеистка, авторша,
заведующая беллетристическим отделом "Русского вестника"
княгиня С.А. Долгорукая, автомобилистка, авиаторша
На категоричные утверждения про "раньше" мне хотелось ответить как можно более впечатляющими историческими иллюстрациями из электронных баз данных, текстов, словарей, текстов, как можно более подробным фактчекингом. В общем, получилось как у палеонтолога Александра Маркова, который после споров в сети с креационистами был просто вынужден написать свою знаменитую первую популярную книгу "Рождение сложности".
И всё яснее становилось, как огромна феминитивная сокровищница русского языка. Особенно – ее дальние, забытые закрома: семнадцатого, восемнадцатого веков. Те, где хранятся словообразовательные пары слов казначей или дворник в значении "хозяин постоялого двора" (и нет, это не дворничиха – другое занятие, другой суффикс). Обнаружилось очень-очень много забытых слов. Например, золотарица! Женщина, занимающаяся позолотой. "Дано золотарице Костихе на сусальное золото три золотых угорских, а взяты у митрополита из кельи" (1600).
Много и таких феминитивов, про которые, как нам кажется, мы всё знаем. Понятно же, что пионерка, заведующая, пенсионерка, кондукторша, сослуживица, руководительница – чисто советские слова. Но… история их оказывается на столетие–два – три дольше. Одни слова меняли свое значение. Например, уборщица девица Бертень совсем не мыла полы шваброй. Другие уже давным-давно обозначали то же, что и сейчас. Короче, в прошлом у нас настоящее феминитивное царство. Вот связь феминитивов и равноправия – это другой вопрос…
Но для любителя языка эта сфера крайне интересна, и именно своим разнообразием: десятки разных суффиксов. По совету М.А.Кронгауза в конце книги я сделала "Женский суффиксарий: суффиксы животворящие и выдохшиеся" - маленький рассказ о каждом суффиксе, его истории, современной продуктивности, то есть "животворящести". Любопытные казусы: например, суффикс –иня возобновил плодоношение (прежде всего как шутливый) по моим данным, в середине 1950х, и причиной тому знаменитый советский поэт. Ещё: обозначал ли тот или иной суффикс звание жены по мужу.
Это сделано из-за ещё одного невероятно устойчивого мифа о суффиксе -ша: "авторша – жена автора".
На самом деле суффикс –ша никогда не обозначал исключительно жён – с самого момента появления в русском языке в начале петровской эпохи. История его прихода к нам крайне любопытна и, думаю, ещё никогда так подробно не разбиралась. Кстати, там, откуда он к нам пришёл, он тоже не обозначал исключительно жену по мужу, мог образовать и название деятельницы.
Другое дело – что в русском языке у суффиксов женскости действительно существовало ныне вымершее значение жены. Но выражалось оно тем же способом, что и значение деятельницы, не отделялось от него, а суффикс, как обычно, зависел от основы. Чиновница (19 века, а не нынешняя), протопопица, княгиня, баронесса, солдатка, унтер-офицерша – жёны чиновника, протопопа, князя, барона, солдата, унтер-офицера, при этом все феминитивы образованы с помощью разных суффиксов. Просто среди чинов и званий было много таких слов, от которых феминитивы образуются на –ша. Но с самого начала на –ша звали и вовсе не жён: музыкантша, малерша. “Материалы для истории Императорской Академии наук (1716–1750)”: "Следующие персоны от академии жалованье получают: Библиотекарь 800 рублев Малерша 300".
…Какие-то расхожие утверждения нельзя назвать мифами, их часто транслируют даже лингвисты, но они неверны. Например, что все феминитивы в русском языке образуются от названий мужчин. Много русских феминитивов было образовано напрямую от глаголов, некоторые до нас дошли: пряха, сиделка, гадалка. Это очень естественно, если вдуматься. Как название деятеля можно образовать от глагола, так и название деятельницы можно образовать от глагола, со своим, специфическим, суффиксом. Можно и от существительного – добавив к основе сначала суффикс деятеля, как бы от несуществующего мужского коррелята, и уже на него нанизав суффикс женскости; простейший пример – машинистка, совсем от другой "машины", чем куда более раннее машинист.
То есть часто нужно было всего лишь разглядеть факты, попадающие в слепое пятно. Например, старинному, дожившему до наших дней и, надеюсь, знакомому большинству слову родильница естественное отсутствие пары мужского рода родильник не помешало образовать феминитив от глагола родить. Вязальщица вяжет на спицах, вязальщик – сети, у каждого из этих отглагольных слов свой суффикс, один – деятеля, другой – деятельницы, и если говорить о словообразовании как речевом процессе – зачем для образования этого феминитива посредство "мужского слова"? В последних случаях суффиксы вообще парные: -ник – -ница, -щик – -щица. И до сих пор, если каким-то делом первыми начинают заниматься девушки, первым появляется феминитив: анимешница.
То есть русский язык вовсе не такой андроцентричный, как его обвиняют. И это лишь один из множества неочевидных моментов из жизни суффиксов женскости.
Роза Бертен, девица Бертень, модистка Марии Антуанетты
телеграфистка
циклистка
В общем, это было увлекательное путешествие в том числе по словообразовательному уровню русского языка, где живут мои главные герои. По микромиру – в сравнении с лексическим, словесным уровнем. И это я почти не упоминаю о рождении новых суффиксов, например, "школьного" -ичка; о тех самых закономерностях: почему от плут – плутовка, а не плутка, почему ткачиха, а не ткачка, и да – почему авторша (с 1830х), а не авторка. А выясняя, почему китайка не осталась китайкой, а стала китаянкой, я заодно узнала историю критически важного импортируемого Русью-Россией товара – "китайки", при этом совсем не яблочек. Вообще я узнала много интересных историй и делюсь ими.
Помимо истории, мне было интересно, что происходит сейчас. Идея, что сейчас феминитивы не рождаются, что новые феминитивы сплошь искусственные или перенесённые, ложна. В неформальном стиле феминитивы продолжают рождаться, благо, этот неформальный стиль изучай – не хочу благодаря интернету. Могу сходу назвать десятки феминитивов, родившихся "сами по себе" в последние десятилетия. От пилотессы до сеошницы, от управляющей до бровистки, от френдессы до блогерши. Когда в дискуссии я назвала бровистку, послышалась вот эта бесконечная обиженная нота, как в анекдоте про уточку: "Конеееечно… бровистка это обслуживающий персонал". Но что насчет управляющей?
Кстати, у слов мужского рода, применение которых к женщинам кого-то оскорбляет – то же самое оптимист или врач – сейчас тоже бурная жизнь. Казалось бы, ну тут-то что, они такие простые? Но каждое название профессии или статуса человека со своей скоростью теряет семантику мужского пола. Есть серьезные исследования того, как мы их воспринимаем, и вот слово врач семантику мужского пола уже потеряло практически наверняка. Т.е. книга не только о феминитивах. Врач, глава, политик – так тоже называются женщины.
Ну и наконец, есть ли всё-таки неравноправие, связанное с языком? Вы уже поняли, что эта книга – не реплика ни в споре о феминизме (боже упаси), ни в споре "за" или "против" феминитивов. Конечно, меня волнует видимость вклада женщин. Но откуда исходит невидимость? Если присмотреться, обычно феминитивы ни при чем. Вот у нас фамилия на обложке – без показателя пола: "Теория вероятностей. Е.С.Вентцель". Вот закон или закономерность: "шкала Апгар", "пирамида Минто". Включается синдром ожидания мужчины. Никакой феминитив сюда не пристроишь, но эти случаи, о которых совершенно не говорят, реально маскируют вклад женщин. И способы разделаться с этой несправедливостью, безусловно, совсем другие.