Переводчик Руслан Косынкин о работе над книгой Мортена А. Стрёкснеса "Времена моря"
Вышедшая в 2020 году книга Мортена А. Стрёкснеса "Времена моря" – это, с одной стороны, увлекательное повествование об охоте за Гренландской полярной акулой, а с другой – масштабная энциклопедия о море, во всех его видах и ипостасях, от преломления в мифах до отображения в поэзии. Переводчик романа Руслан Косынкин рассказывает, почему эту книгу надо читать и почему после работы над ней он никогда уже не будет прежним.
Руслан Косынкин. О переводе книги "Времена моря", или как я вышел из зоны комфорта
В последнее время на глаза мне регулярно попадается выражение "выйти из зоны комфорта". В художественном смысле под зоной комфорта мы часто понимаем выпестованный нами культурный участок литературных форм – жанров, классической лексики, знакомых стилистических фигур и прочей книжной растительности, а снаружи – дремучий, уродливый и неупорядоченный лес невежества, мата, просторечий, в котором нашего внутреннего филолога если не прикончит баба-яга, то доест серый волк. На самом деле там, в буйном лесу, красоты не меньше, чем в нашем квадратно-гнездовом раю. Ступи за ворота – лес сам щедро одарит тебя диковинками и укажет дорогу к роднику новых смыслов. Но мы боимся выйти за порог – нас гложет страх неизвестности и предвзятая уверенность, что там, снаружи, нас ожидают только лишения и гадость.
Так получилось, что долгое время я волей-неволей вторгался в зону читательского комфорта. Я переводил тексты, не оставлявшие читателю ни малейшей возможности отсидеться за классической изгородью. Необузданные лесные твари, порожденные стилистическими, грамматическими, лексическими поисками скандинавских новаторов, буквально лезли, прыгали через нее, рыли ходы под нею, выбирались на литературную лужайку и тотчас принимались обустраивать участок на свой вкус – лохматый, колючий, но бесконечно живой. Новые формы и представления о литературном дизайне и красоте с большим скрипом приживаются на любой почве, не только на русской. Тут нет беды. Беда в том, что проводником (переводчиком) этой новизны, ломающей традиционное восприятие, приходилось выступать мне.
И вдруг я оказался с другой стороны. Теперь уже не читателю, а мне, переводчику, пришлось выйти из зоны комфорта. В тот год я очутился жизненном распутье: утомившись Швецией и шведским переводом, я уже прикидывал примерный дауншифтинг из тех ремесел, которыми владею и которые люблю. Когда мне стали сватать какого-то норвежца. Сама мысль о переводе с малознакомого языка повергала в дрожь. Переползти со знакомого шведского шестка на норвежскую наковальню? Обнулиться? Я долго сопротивлялся – и сватовству, и собственному авантюризму. В итоге уступил. Больно хороши были свахи. Мое почтение к Ольге Дробот и Варе Горностаевой возобладало над инстинктом самосохранения.
И я вошел в реку. Вернее, в море. Нельзя войти в одну реку дважды. Это я знал. Не знал только, что из моря нельзя даже выйти. Или выплыть.
Я вошел в мир эрудита, который всю жизнь читает книги о море. Который всю жизнь провел у моря, который дышит морем, ходит на море и стал его частью. Он три года скрупулезно писал эту книгу, писал на языке, который мне предстоит учить одновременно с переводом. Освоить произношение имен, географических названий. И выдать перевод за год, то есть, втрое быстрее.
Каждая глава была утесом, скалой, испытанием. Для переводчика тут практически нет одинаковых глав – каждая требует новой, тщательной подготовки. Ты прочел кипу материалов к предыдущей – все они отправляются в пучину, к морскому царю, всё надо начитывать заново. И так - тридцать с лишним раз. Ты только что спал в обнимку с "Пьяным кораблем" Рембо, выбирая из дюжины русских переводов фрагменты, которые лучше лягут на норвежский текст. И вот уже изучаешь описания к фондам Эрмитажа, а послезавтра будешь штудировать древнегреческие басни, пытаясь отыскать нужную цитату. Инструкция к устройству жиротопного котла забыта, когда приходит пора смахнуть пыль с латыни – двадцатитомник Олауса Магнуса с описанием морских чудовищ не переведен на русский, как не был переведен четыреста лет тому назад, когда родилась та самая гренландская акула, которая поныне живет и здравствует, несмотря на то, что за ней на протяжении всей книги гоняются два героя нашей книги, не то литературного репортажа, не то энциклопедии моря, не то семейной саги, не то и того, и другого, и четвертого вместе взятых. Моряцкие байки, литературные аллюзии, экология и мифология с этнологией, лирические отступления и географические подробности, глубоководные твари и сказочные упыри – все в одном клубке, все в одном океане – ужасно бездонном и бездонно красивом, без конца и края.
Сейчас, когда смотрю на эту книгу, я понимаю, что вряд ли бы решился переводить ее, знай я наперед, какие муки мне уготованы. Но я перевел ее, вернее, погрузился в море, а, еще вернее, вышел из зоны комфорта. А, выйдя, никогда уж не стану прежним. О чем не жалею. И почему-то верю, что та же метаморфоза ждет читателя этой книги.
Да будет море благосклонно к тебе, читатель!