Смерть шпионам
Анна Наринская об экранизации "Самого опасного человека" Джона Ле Карре
Как и большинство фильмов по романам Ле Карре, "Самый опасный человек" Антона Корбейна являет собой раздумчивое зрелище с гулкой закадровой музыкой. В этом отношении практически все экранизации Ле Карре родственны классике отечественного шпионского жанра — фильму "Мертвый сезон". И эта перекличка, в свою очередь, рифмуется с основной мыслью последних лекарревских романов: противостояние советской и западных разведок времен холодной войны зиждилось не на их идеологической разности, а на их сущностном сходстве. Борьба велась по ужасным, но понятным правилам, и добро и зло и вправду были двумя сторонами одной медали: выигрыш одной стороны оборачивался проигрышем другой, потом победитель и проигравший менялись местами — и так до бесконечности. Это приводило к невероятному, противоестественному даже, сближению противников.
Сам Ле Карре, который в шестидесятые годы, в бытность свою сотрудником британских дипломатических представительств в Западной Германии, служил в MI6 (пока его "легенду" не сдал КГБ Ким Филби), много лет спустя писал в газетной статье, что офицеры секретной службы находились в невероятно тесном общении со своими "оппонентами" и постоянно должны были — в интеллектуальном смысле — влезать в их шкуру, так что иногда дело доходило до полного самоотождествления с ними. Это было возможно, пишет Ле Карре, "потому что в холодной войне воевали люди одной культуры".
Вышедшая шесть лет назад книга "A Most Wanted Man", по которой снят фильм Корбейна,— это как раз попытка немолодого уже автора понять, как его героям, пытающимся, по их собственным словам, "сделать мир немного безопаснее", вести себя в новой ситуации, где давно уже нет ясных и определенных "плохих парней" из Восточного блока, а есть безликий "террор", непобедимый именно в силу своей безличности и поэтому полной непонятности.
"Мы думали, что можем соблазнить их нашими приятными физиономиями и толстыми бумажниками,— говорит в книжке главный шпион (и главный герой) этого романа немец Гюнтер Бахман.— Мы целые ночи проводили на парковках, в надежде, что, как это бывало раньше, появится какой-нибудь важный перебежчик и усядется на заднее сиденье нашей машины. Но никто не появлялся. Мы тралили радиоволны, чтобы сломать их коды. Но у них нет никаких чертовых кодов. Потому что это больше не холодная война. Это не война с другой политической системой, это война с другой цивилизацией".
Гюнтера Бахмана в фильме играет Филип Сеймур Хоффман (это одна из его последних ролей), хотя играть ему там не то чтобы много чего имеется. "Я вел сложные дела с моими противниками из России,— продолжает Бахман в книжке.— Я покупал людей, и я продавал их. Но никто не отпиливал мне голову. Никто не взрывал моих жену и детей, когда они загорали на Бали или ехали в школу в Мадриде или Лондоне. Правила изменились. А я — нет". В фильме он произносит только часть этих слов — про отпиленную голову и взорванных детей. А про изменившиеся правила — нет. И эта купюра, как ни странно придираться к таким вещам,— момент для фильма показательный. Его создатели пренебрегают важным для Ле Карре конфликтом между "шпионской традицией" и новым положением вещей, и выходит, что внутреннего конфликта лишен и главный герой, а соответственно — конфликта лишен фильм, который весь на этом герое держится.
То есть вообще-то у Ле Карре там сложная и, скажем так, более общая конструкция. По большому счету в этом романе говорится, что время шпионов в мире вообще уже закончилось, потому что шпионы, на кого бы они ни работали,— люди. А сейчас наступило время расчеловечивания, время, когда безликая машина террора сталкивается с безликой государственной машиной, творящей ровно такой же террор во имя антитеррора. Некий отблеск этого соображения в фильме представляет играющая "сотрудницу американского посольства", но явным образом представляющая куда более влиятельные американские структуры Робин Райт. А от нее, после того как она снялась в роли жены Кевина Спейси в "Карточном домике", по определению не ждешь ничего хорошего.
Обычно это совершенно непродуктивный путь — сравнивать литературный источник и его киновариант. К тому же наиболее аккуратные экранизации часто бывают самыми слабыми. Но с "Самым опасным человеком" получается так: историю Ле Карре (не сюжет, а именно историю) Корбейн снимать не захотел, а своей не придумал. В итоге у него получился фильм про то, как Филипп Сеймур Хоффман под гулкую музыку переходит из кадра в кадр. Это, в принципе, уже неплохо. Но все-таки недостаточно.
В прокате с 11 сентября