Чтение на выходные: "Как работает мозг" Риты Картер
На русском языке выходит иллюстрированный путеводитель по мозгу, отвечающий на десятки вопросов: почему мы боимся, как мы думаем, откуда берутся вредные привычки и т.д. "Воздух" публикует отрывок из книги — о происхождении фобий и страхов.
СТРАХ
Фобии относятся к расстройствам, особенно сильно мешающим людям жить. Это ничего, если фобия связана с чем-либо, чего просто избежать. Например, боязнь полетов может ограничивать выбор профессии и места отдыха, но не мешает человеку полноценно жить и не требует постоянного сопротивления своему недугу. Но есть и другие фобии, жить с которыми гораздо тяжелее.
Пациентка по имени Джозефина боится куриных ножек. Собираясь на званый обед, она всегда предупреждает об этом хозяев. Однажды, когда хозяева упустили это из виду и подали Джозефине тарелку с ногой петуха, тушенного в вине, это вызывало у нее столь резкую реакцию, что в отделении скорой помощи оказалась не только Джозефина, но и хозяин дома. С тех пор она старается обедать только дома.
Как возникают фобии, почему ими сложно управлять? Возможность развития некоторых разновидностей страхов, судя по всему, составляет одно из врожденных свойств мозга, что-то вроде отголоска эволюционной памяти о том, что могло представлять опасность для далеких предков. Результаты экспериментов на детенышах животных и наблюдений за младенцами показывают, что и у тех, и у других есть связанные с определенными стимулами инстинктивные реакции страха. Эти реакции не всегда наблюдаются при первом столкновении с вызывающими их объектами, но если знакомство с объектом сопровождается хотя бы слабым намеком на то, что он может представлять опасность, у детеныша или младенца сразу вырабатывается глубокая и устойчивая боязнь.
Так, детеныши обезьян, родившиеся в неволе, не демонстрируют врожденного страха перед змеей. Но если показать детенышу змею и прокрутить видеозапись реакции страха, проявляемой другой обезьяной, змеи начнут приводить детеныша в ужас. Этого не происходит, если демонстрировать, например, цветок. По-видимому, головной мозг приматов от рождения запрограммирован на боязнь змей, но соответствующая реакция может активироваться лишь после поступления соответствующего сигнала. У каждого вида встречаются фобии, связанные с объектами, которые могли представлять для его предков опасность. В случае людей к таким объектам относятся змеи и другие рептилии, пауки, хищные птицы, собаки и высота. Эволюционные корни этих страхов очевидны: фобии, связанные с объектами, представляющими для нас наибольшую опасность сегодня, такими как автомобили или огнестрельное оружие, встречаются значительно реже.
Это не означает, что в мозге новорожденных имеется коллекция образов потенциально опасных явлений. Дело скорее в том, что их мозг от рождения склонен определенным образом реагировать на некоторые простые стимулы, такие как парящие над головой большие объекты, пресмыкание по земле, звуки рычания и так далее. Кроме того, люди, по-видимому, обладают врожденной способностью распознавать некоторые позы и жесты других людей как пугающие: например, характерное положение тела человека, согнувшегося от боли во время сердечного приступа, производит жуткое впечатление даже на наблюдателей, прежде ни с чем подобным не сталкивавшихся и не понимающих, что происходит.
Однако "естественные" страхи — это еще не фобии. Большинству из нас несложно, осознав, что конкретная змея или конкретный паук не представляют опасности, взять себя в руки. Люди, страдающие фобиями, на это не способны. Их страх не связан с подлинной опасностью и может сам представлять угрозу, мешая человеку разумно действовать. Например, человека, страдающего боязнью высоты, может в прямом смысле парализовать страх, не позволяющий ему спуститься по лестнице из окна горящего здания.
Фобии не имеют значения для выживания. Так что превращает страх в фобию? Фрейд утверждал, что иррациональные страхи возникают оттого, что предмет страха становится символом чего-либо другого, действительно страшного, но по какой-то причине слишком постыдного или ужасного, чтобы человек это признал. Один из самых известных случаев фобии, подробно исследованных Фрейдом, касался мальчика по имени Ханс, который боялся лошадей с тех пор, как однажды увидел, как на улице упала лошадь. Фрейд пришел к выводу, что боязнь лошадей у Ханса была связана с бессознательным эдиповым комплексом: мальчик испытывал тайное влечение к собственной матери, но боялся, что отец кастрирует его, и эта боязнь была вытеснена боязнью лошадей. Теперь уже доказано, что подобные объяснения далеки от действительности. Оказалось, фобии можно даже вызывать искусственно, путем вмешательства в фундаментальные механизмы работы мозга, и для объяснения этих расстройств не нужно привлекать сложные когнитивные явления, такие как символизм, чувство вины и тайные влечения.
Корни фобий кроются в выработке условных рефлексов — процессе, продемонстрированном более века назад российским физиологом Иваном Павловым. Он показал, что когда звук колокольчика получает в мозге собаки ассоциацию с пищей, такого звука оказывается достаточно, чтобы вызвать у животного слюноотделение. Результаты проведенных впоследствии аналогичных экспериментов доказали, что не только слюноотделение, но и страх могут вызывать посторонние, но ассоциированные с ним стимулы. Новейшие исследования в этой области, особенно работы Джозефа Леду, проливают свет на нейрональные механизмы, лежащие в основе вызывающих реакцию страха условных рефлексов. Эти исследования открывают нам причины фобий, патологической тревоги, признаков паники и посттравматических стрессовых расстройств и указывают новые пути лечения этих недугов.
Страх, вызываемый условным рефлексом (в отличие от обычного страха, имеющего рациональные основания), представляет собой особую разновидность памяти. В отличие от большинства воспоминаний, для его сохранения не требуется постоянного возобновления в памяти. Его даже не обязательно запоминать сознательно. Чтобы разобраться в механизме его формирования, рассмотрим, что происходит с информацией о чем-то потенциально страшном, когда она попадает в мозг. Все сведения от органов чувств, поступающие в мозг, попадают сначала в таламус, где они сортируются и перенаправляются в соответствующие области мозга для обработки. В случае стимулов, связанных с эмоциями, таких как вид змеи в траве, полученная информация направляется одновременно двумя проводящими путями. Оба они ведут в миндалину — систему сигнализации нашего мозга и генератор эмоциональных реакций. Однако траектории у них разные.
Первый путь ведет вначале в зрительную кору, расположенную в задней части мозга. Зрительная кора анализирует эту информацию и посылает дальше сообщение о результатах проведенного анализа. Пока это только сообщение, что здесь, в траве, сейчас присутствует нечто длинное, тонкое, извивающееся и с узором на спине. Теперь в дело вступают зоны распознавания, решающие, что это там длинное и извивающееся. Переработанная информация, уже помеченная как информация о змее, вызывает извлечение из долговременной памяти хранящихся там знаний о змеях (животные — разные виды — бывают опасными). Все эти элементы составляются вместе, формируя сигнал: "Змея". Этот сигнал поступает в миндалину, где побуждает наш организм к действиям.
Как видите, первый путь длинный и извилистый. Учитывая, что ситуация требует срочных мер, дополнительно понадобилась система быстрого реагирования. Она работает за счет второго пути, также идущего от таламуса. Таламус располагается недалеко от миндалины и связан с ней толстой полоской нервной ткани.
Миндалина, в свою очередь, тесно связана с гипоталамусом, который управляет реакцией драки или бегства. Эти связи формируют путь, который Леду назвал "быстрым и грязным" и по которому информация может проноситься от глаз к мышцам тела за миллисекунды.
Условно-рефлекторный страх, судя по всему, возникает именно в ответ на информацию, идущую по этому короткому пути. Большинство воспоминаний первоначально кодируются гиппокампом — крошечным, но необычайно важным ядром лимбической системы. Именно там хранятся недавние сознательные воспоминания, и те из них, которым суждено войти в состав постоянного интерьера мозга, именно оттуда перенаправляются в долговременную память. На это требуется немало времени: пока воспоминание не будет передано на хранение в кору больших полушарий, иногда проходит около трех лет. Те люди, у которых гиппокамп оказывается серьезно поврежден (к счастью, это случается редко), не в состоянии вспомнить ничего из сравнительно недавних событий и не могут надолго запомнить ничего нового...