Чтение на "Бумаге": отрывок из книги "Русь сидящая" с рисунками Олега Навального
18+
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ РОМАНОВОЙ ОЛЬГОЙ ЕВГЕНЬЕВНОЙ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА РОМАНОВОЙ ОЛЬГИ ЕВГЕНЬЕВНЫ.
В издательстве Corpus выходит книга журналистки Ольги Романовой "Русь сидящая" с иллюстрациями Олега Навального.
В книге Романова, создавшая движение помощи осужденным и их семьям, пересказывает истории заключенных российских тюрем: "умных и глупых, образованных и полуграмотных, богатых и бедных, честных и беспринципных, виновных и невиновных".
"Бумага" публикует отрывок из книги — главу "Федор" о молодом прокуроре, который расследовал дело о том, как сын республиканского начальника спорткомитета выстрелил отцу в голову.
Молодой прокурор Федор Алексеев — человек амбициозный, очень неглупый, к тому же бескомпромиссный служитель и радетель закона. Убежденный Володя Шарапов, только пожестче. Такое еще встречалось в начале века в провинциальных прокуратурах, подальше от Москвы. Это уже сильно позже Федор понаберется опыта и цинизма, понаблюдает деградацию прокуратуры, выступит не по делу, получит свои шесть лет, отбудет достойно, вернется сразу в бизнес и будет отдавать сначала десятину с доходов, а потом и четверть на адвокатов людям неимущим и несправедливо пострадавшим от бывших коллег, благо дела читать Федор умеет и все косяки видит.
Но это всё будет потом. А во время оно работал Федор в районной прокуратуре, и пришли к нему смежники — чекисты. Дело принесли. Драма на охоте.
Действующих лиц немного: республиканский начальник спорткомитета, его сын и дежурный хирург районной больницы. Время действия — Новый год. Место действия — баня в лесу.
Фабула незамысловата. Республиканский начальник спорткомитета Степан Васильевич — человек сильно пьющий, отдающий любимому делу всего себя без остатка. В свободное от основного занятия время Степан Васильевич посвящал себя легкой коррупции.
Сын Степана Васильевича пошел по стопам отца, пил самозабвенно, без продыху, до рвоты в служебном кабинете, а служил спорткомитетский сын по имени Витек в республиканской прокуратуре помощником прокурора. Понятно, что, будучи республиканским начальством, и отец, и сын очень интересовали чекистов, у которых в мирное время по большому счету две задачи: собирать компромат и не давать ему хода, пока не пригодится.
И вот Новый год, баня, лес, берег реки, горнолыжный спуск, сосны, красота — в общем, пьянка в санатории. И уж неизвестно, каким образом, случайно, по куражу или по ссоре, чего никто вспомнить не мог, но выстрелил сынок в папашу. В голову, в упор, из травмата. Входное отверстие где-то у затылка, а выходное по кромке волос, чуть выше лба. Этот выстрел обязан был стать смертельным.
"Скорая помощь", районная больница, дежурный доктор делает срочную операцию, убирает гематому, зашивает черепную коробку, прогноз хороший — мозг не задет. Повезло или уж такого удачного свойства был мозг у начальника республиканского спорткомитета. Сын Витек скрывается.
Смежники-чекисты кладут на стол шибко умному прокурору Федору тонкую папку. Дело, стало быть, — его расследовать надо. Огнестрельное ранение республиканского начальника — не кот начхал, да и медики обязаны в органы про такие случаи сообщать. Так что, Федя, чего хочешь, то и делай, но крутись — и чтоб скандала не было, и чтоб помощника прокурора не пришлось бы за пьяную стрельбу в отца арестовать, ну и гриф, конечно, секретный на дело.
А что тут сделаешь-то? Ехать в больницу, просить хирурга придумать что-нибудь, версию какую подходящую, что, мол, не огнестрельное ранение. А какое? Тут как ни крути — а причина трепанации черепа налицо.
Тут в сознание приходит начальник спорткомитета Степан Васильевич. Федя, натурально, дежурит у постели потерпевшего, дабы записать его первые объяснения. И пресечь появление слухов.
Опытному руководителю — а Степан Васильевич был руководителем матерым — ничего рассказывать и не потребовалось. Он попросил бумагу, и собственноручно написал, как всё было: мол, будучи начальником республиканского спорткомитета, пропагандировал здоровый образ жизни и в новогоднюю ночь катался на лыжах, чтоб показать личный пример. И, весело катясь с горы, не заметил ветку, которая попала прямо в лоб и вышла с другой стороны. Потерял сознание, очнулся тут в хирургии, за что нашей республиканской медицине отдельная благодарность от всего нашего дружного спорткомитета. Число, подпись.
Вот оно как, оказывается. Значит, нет у нас потерпевшего, даже неосторожного обращения с оружием нет, а есть травма на тренировке. Закрываем уголовное дело.
Но тут районный хирург говорит свое решительное "нет".
Вы тут за клоуна, говорит, меня держите? Пуля шла отсюда туда, а ветка — оттуда сюда, наоборот. И опилки бы в голове остались, сучки там мелкие. А их нет! А есть, напротив, следы пороха и ожог. И пулевое отверстие еще. Не подпишу я вам эту филькину грамоту про дупло во лбу, я свою профессию и себя уважаю. Поищите Буратину и дурака за четыре сольдо в другом месте.
Про четыре сольдо Федор расслышал хорошо и намек понял. И пошел договариваться о спонсорской помощи прокуратуры районной больнице.
Республиканский прокурор план Федора одобрил и выписал всей прокуратуре премию по итогам года. Премию срочно выдали, потом собрали, посчитали — мало. Тогда прокуратуре выписали премию по итогам года, который вот сейчас, в январе, только думал начинаться. Собрали еще раз — вроде нормально. И торжественно передали в больницу в честь Рождества Христова.
Хирург хмыкнул и написал свое заключение про сучок, попавший в лоб начальнику спорткомитета. Расписал от души, еще и поглумился: навылет ветка никак пройти не могла, она как раз застряла в голове у спорткомитета, и выпиливали ее оттуда высокохудожественно, можно Нобель давать в области достижений медицины или на крайний случай за литературу, хорошо получилось.
А уж после праздников вышла местная пресса с несколькими как бы не связанными друг с другом рассказами: отдельно про то, как спорткомитет пропагандирует ЗОЖ (с портретом героического Степана Васильевича, лютого поборника трезвости), отдельно — про хирурга с большой буквы Х, за что ему отличника здравоохранения вручили с грамотой и памятной медалью, отдельно — про сплоченный коллектив прокуратуры, решивший под воздействием повышенной нравственности пожертвовать свою честно заработанную премию во славу божью под светлый праздник Рождества Христова на спасение души и тела сирых сих в рамках районной больницы, ибо кто, если не мы — с портретом республиканского прокурора.
А амбициозному молодому Федору поручили тихо и быстро разыскать Витька и вернуть помощника прокурора на рабочее место, желательно приведя его в чувство. Витек, как и следовало ожидать, неделю гонял белогорячечных чертей у себя в гараже, Федор его оттуда аккуратно извлек и передал на условиях полного сохранения тайны вкладов спецам районной больнички на предмет кодирования.
Много лет спустя, уже отсидевший Федор встретил Витька в Генке. Витек добро помнил и дал Федору практический совет: всё зло в Фединой жизни — из-за того, что он непьющий. И из прокуратуры его поэтому уволили, и посадили за это — подозрительный. Не поспоришь тут, и Федор спорить не стал. Витек спросил между прочим, куда делось тогда его дело, под грифом ДСП, которое хранилось у Федора в сейфе. Судьба его, кстати, осталась неизвестной: при увольнении Федор попытался отдать его смежникам, но те отбрехались. Так и оставил в сейфе, может, и сейчас лежит.
А Степан Васильевич почил на следующее Крещенье — больше года покуролесил после сучка, но угорел на оздоровительной работе в бане после купели.
Не жалели себя люди.