Джонатан Франзен. Конец конца Земли
Слышали ли вы имя Джонатана Франзена? Не так важно, читали его произведения или нет. Бьюсь об заклад, что хотя бы имя все-таки слышали.
Джонатан Франзен — удачный пример, если говорить о писательстве как призвании. Современный классик, вызывающий уважение, имеющий стойкую профессиональную репутацию во всем мире. Уже в какой-то мере памятник самому себе и фигуре писателя (оговорка: романиста). При этом совсем не стар и, скорее всего, еще что-нибудь напишет — многостраничное и фундаментальное, какими обычно бывают его романы.
Последней прозаической книгой, вышедшей из-под пера Франзена, была "Безгрешность" в 2015 году. Сейчас мы для затравки получаем сборник эссе "Конец конца Земли" (предыдущий публицистический сборник — "Дальний остров", 2012 год). И он — точно письмо от редко подающего о себе весть родственника, который ни с того ни с сего стал пересказывать телевизионные новости.
Понятно, что эссе, как правило, не пишутся специально для книг и вечности, изначально их заказывают литераторам журналы и газеты. Вряд ли сейчас актуальны только размышления о писательском ремесле и о внутреннем мире литератора (но и такие тексты есть в сборнике), часто современность диктует тему и повестку. В тех случаях, когда Франзену требуется "срочно отреагировать" на актуальные события, он катастрофически не поспевает за поездом, но всем своим видом показывает, что не царское это дело. Он специально долго собирался и поздно вышел, а рейс могли бы ради него и придержать.
Большая часть заметок Франзена посвящена его навязчивому пристрастию — наблюдению за птицами, желанию увидеть как можно больше их видов, "собрать их всех" — и климатическим изменениям на планете. Прекрасный и благородный интерес к птицам, их жизни и безопасности становится тем барьером, который необходим Франзену для общения с читателем. Это зона не только его особой компетенции, но и такая область, которая автоматически защищает от любой критики. В его романах этот барьер выглядит иначе — "большая", "серьезная" литература, ее многовековые традиции и элитарность, занятие "не для всех". Джонатан Франзен как бы устраняется от всего, что меньше "больших идей" (его интересуют конфликты поколений, осмысление американского менталитета и ценностей, апокалипсические настроения, влияние политики на частную жизнь и т. д., а человеческая личность сама по себе, по его мнению, менее интересна).
В публицистических текстах эта дистанция между автором и читателем уменьшается, но все-таки ощущается. Автор представленных в книге эссе защищается, стремясь сохранить статус и свое призрачное особое положение как демиурга. В "Десяти правилах романиста" первым пунктом Франзен отмечает: "Читатель — друг, а не противник и не зритель", но читателю трудно почувствовать эту дружбу. Можно быть созерцателем возвышенных размышлений автора. Другом вряд ли. Сейчас уже как-то странно дружить с человеком, который не уважает, например, женщин (эссе о творчестве Эдит Уортон). Пусть даже он великий американский романист.