Еда — это власть. О книге Витольда Шабловского "Как накормить диктатора"

Что ел Саддам Хусейн, когда проводил этнические чистки? Любил ли Пол Пот острое? Если Иди Амин не был каннибалом, то чем он питался? Ответы на эти вопросы ищет польский журналист Витольд Шабловский "Как накормить диктатор". А о том, что на самом деле он находит, рассказывает Эдуард Лукоянов.

Витольд Шабловский. Как накормить диктатора. М.: Corpus, 2023. Перевод с польского Мадины Алексеевой.

Польскому журналисту Витольду Шабловскому интересно там, где существует разлом между разными слоями реальности. Каждая его большая работа так или иначе описывает точки, где сталкиваются прошлое и будущее, "цивилизация" и "варварство".

В дебютной книге "Убийца из города абрикосов" центральное место было отведено Турции — стране, принципиально занимающей позицию между "Европой" и "Азией". Экстремальные проявления этого мерцающего положения Шабловский обнаруживает в деятельности и самом факте существования ультраправой организации "Бозкурт", занимающейся террором в отношении курдов и левых активистов, но, несмотря на свой очевидно преступный характер, пользующейся покровительством официальных властей.

В "Танцующих медведях" и "Нашей маленькой ПНР" Шабловский изучает опыт двух разных стран со схожим историческим опытом — Болгарии и родной Польши. Здесь он обнаруживает драматичный разлом между социалистическим прошлым, преданным осуждению, и капиталистическим настоящим, в котором далеко не каждому нашлось место. Из этого разлома он извлекает механизмы болезненной ностальгии по временам, когда все было вроде бы плохо, но зато понятно.

Эти поиски продолжаются в его новой книге "Как накормить диктатор". На этот раз Шабловский опускается в разлом между тиранией и свободой, но не в отдельно взятой территории, а по всему миру. Он отправляется в путешествие по Ираку, Уганде, Кубе, Албании и Камбодже — пяти странам, в каждой из которых были совершенно разные режимы, объединенные тем, что тела их вождей давно остыли, но память о них сохранилась на каждом шагу.

Во дворцы тиранов Шабловский заходит с неожиданной стороны — через кухню. Его волнует, что в прямом смысле слова питало Саддама Хусейна, Иди Амина, Фиделя Кастро, Энвера Ходжу и Пол Пота. Но, разумеется, кулинария — лишь формальный повод для разговора с поварами диктаторов, людьми, которые никогда не были на виду, но которым вожди, наделенные безграничной властью, доверяли, по сути, свою жизнь, здоровье и хорошее настроение (немаловажный фактор в государстве, правитель которого может расстрелять подданного в любой момент).

"Еда — это власть, — рассказывает Шабловскому проницательный повар Иди Амина, — я понял это, когда готовил для президентов. Если у тебя есть еда, то у тебя есть женщины, есть деньги, есть восхищение людей. Ты можешь получить все, что пожелаешь".

Угандийский кулинар интуитивно понял и лаконично сформулировал то, на что у иных исследователей уходят тома научных работ. Власть физиологична, а неограниченная власть столь же неограниченно разливается по телам подвластных. И дело не только в возможности уничтожить их тела физически.

Саддам Хусейн был казнен в 2006 году, с тех пор Ирак пережил немало ужасов, вплоть до актов геноцида. Но иракцы, с которыми говорит Шабловский, тоскуют по старым временам вовсе не из-за того, что тогда хотя бы не стреляли, не убивали и не взрывали (потому что и стреляли, и убивали, и взрывали). Один из них делает такое неожиданное признание: "Мы жили как в Европе. А сегодня? Половина ходит в мусульманских одеждах, которые закрывают все тело. Мини-юбку никто не наденет. Ужасно обидно. Если мне захочется посмотреть, как выглядят ноги молодой женщины, придется лезть в интернет". Тело Саддама лежит в могиле, но дух его словно разлился по женским ногам, ставшими недосягаемыми для взглядов. "Жить как в Европе" в невротизированном сознании отныне значит "пялиться на девушек".

Схожие эмоции явно испытывает Йонг Мыан, повариха Брата Матраса, более известного в мире под именем Пол Пот. "Я сидела в его бамбуковой хижине посреди джунглей, смотрела на него и думала: „Какой красивый мужчина! <...> Какая чудесная улыбка!“ <...> Когда он проходил мимо, все начинали хихикать; и я, хоть и была замужем, тоже смеялась вместе с ними. Мы были молоды, а он такой красивый". Так она описывает человека, от которого по всей Камбодже остались живописные напоминания — វាលពិឃាត, "поля смерти".

И еще одно красноречивое свидетельство того, что вседержителю мало человеческой души, ему необходимо владеть подданным целиком, со всем мясом, кожей и костями: "[Иди Амин] потребовал от меня только одного. Он был мусульманином и приказал, чтобы все, кто на него работают, сделали обрезание. Так как я хотел и дальше работать во дворце, мне пришлось обрезать себе крайнюю плоть. Меня это немного удивило, ведь мне казалось, что религия для Амина не так уж много значит". Очевидно, угандийскому повару все правильно казалось, и ритуал этот носил не религиозный характер, а предназначался для того, чтобы диктатор овладел хотя бы символически плотью того, кто готовит ему другую плоть (по слухам — тоже человеческую, но доказательств этому, как пишет Шабловский, все-таки нет).

Главный же социально-политический вывод, который можно сделать из книги "Как накормить диктатор", во многом парадоксален. Принято считать, что сытый народ не бунтует, бунтует народ голодный. Но режимы, описанные Шабловским, опровергали этот закон. Зачастую они не могли обеспечить самые базовые потребности нации: как, например, на Кубе, когда многие семьи жили на одной воде с сахаром, а по государственному телевидению ведущие рассказывали, как приготовить стейк из грейпфрута, и объясняли, почему банановая кожура — хорошая альтернатива мясу. С голодом в те годы кубинское правительство решило бороться оригинальным способом — произведя и раздав населению два с половиной миллиона кастрюль, в которые, впрочем, не всегда было можно что-то положить. Жители острова десятилетиями шутили над своим положением: "Каковы три достижения кубинской Революции? Медицина, образование и спортсмены. А три провала? Завтрак, обед и ужин". "Мы каждый день видели, как взрослые мужчины и женщины роются в помойках в поисках чего-нибудь съестного. Многие голодали, а богачи в Сьенфуэгосе объедались омарами и огромными креветками и пили дорогой кофе", — вспоминает женщина, работавшая на кухне Кастро.

Это не помешало кубинцам рыдать, как детям, когда Фидель скончался — на момент написания книги с продовольствием на Острове свободы проблем не было, но никакое изобилие не смогло заменить вождя, которого оплакивали даже те, кто его ненавидел. И сторонники лидера кубинской революции, и его недоброжелатели в большинстве своем оказались единодушны: "Сам себе удивляюсь, ведь известно было, сколько ему лет и что он не будет жить вечно. Мне казалось, я к этому готов. А я не был готов".

Подобно тому, как в "Танцующих медведях" болгарские цыгане оказались не готовы к тому, что к ним придут зоозащитники, которые закроют их бизнес, так и в новой книге Шабловского каждое изображенное им общество оказалось не готово к "демократии", "европейским ценностям", в конце концов — к "свободе". Что осталось от "последнего сталинист" Энвера Ходжи? Тысячи бункеров неизвестного назначения, которыми он застроил всю Албанию да могилы шести тысяч заключенных, казненных в годы его диктатуры. Но даже сын одного из уничтоженных режимом Ходжи благодарен вождю, научившему его тому, "что хорошему повару нужны изобретательность и фантазия". Которые помогают ему выжить и в "новом" мире.

И это, конечно, страшнее любых легенд о холодильнике Иди Амина, набитом кусками человеческой печени.

Будьте бдительны.