Новый русский. Профессор Максим Кронгауз изучает лексические новации
Вы говорите, вас уже просто достали такие слова и выражения, как "вау", "как бы", "по-любому", "правильное пиво"? Вы говорите, вам выносят мозг "мерчендайзеры" и "сейлзменеджеры" вкупе с "супервайзерами" и "манимейкерами"? Прочитайте книгу Максима Кронгауза "Русский язык на грани нервного срыва" - и вы успокоитесь. Автор, в котором попеременно борются раздраженный обыватель и хладнокровный лингвист, объяснит вам, что язык меняется, потому что меняется мир, и не надо бояться лексических новаций. Вы ведь сами только что слово "достали" употребили в новом значении. А "выносят мозг" - это, простите, что такое? Где вы этого набрались?
Побеседуем с профессором.
"Если неправильное повторяется ежедневно, оно перестает быть неправильным"
— Не боюсь вам признаться: я беспримесный раздраженный обыватель. Я не могу спокойно воспринимать многое из того, чем сегодня переполнена устная и письменная речь: "он по жизни оптимист", "доброго времени суток!", "в Украине", "элитные окна", "эксклюзивная баранина", "стритрейсеры", "трендсеттеры"... А вот в вас раздраженный обыватель борется с лингвистом. И кто побеждает в конце концов?
Максим Кронгауз: Побеждает, конечно, лингвист, а раздраженный обыватель привыкает. Все-таки мы с вами сегодня говорим иначе, чем говорили в 80-е годы XX века. И как ни сопротивляемся неприятным нам лексическим новообразованиям (а они - производное от современной действительности), все равно постепенно привыкаем. Раздражение притупляется. Потому что нельзя все время находиться в состоянии раздражения. Наша языковая интуиция основывается на языковом опыте. Языковой опыт меняется, и мы привыкаем ко всему, что говорится вокруг нас. В том числе и к тому, что нам поначалу кажется неправильным.
"Если это неправильное повторяется ежедневно, оно перестает быть неправильным и уже не противоречит нашему чувству прекрасного".
— А кто узаконивает новое в языке, превращает это новое в норму?
— Это происходит путем переиздания Большого словаря русского языка. Иногда он, обновленный, вызывает ожесточенные споры. Так было несколько лет назад, когда журналисты обнаружили, что слово "кофе" из мужского рода перекочевало в средний. Между прочим, это был не первый словарь с "кофе" среднего рода, но первый, на который обратили внимание. Теперь к словарям вообще обращаются редко. Поэтому изменение нормы обычно остается незамеченным: как мы говорили и писали, так и продолжаем говорить и писать. Но лингвисты, они ведь не с потолка берут изменение нормы, а опираются на речевую практику. Причем на речевую практику образованных людей, которая тоже меняется. С одной стороны, имеется предыдущий словарь, который нормы удерживает. А с другой - существует речевая практика, которая нормы меняет. И вот лингвист взвешивает все "за" и "против" и в каких-то случаях узаконивает речевую практику, противоречащую словарям.
"Главное свойство сиюмоментных слов и выражений - недолговечность"
— Какие слова стали, на ваш взгляд, словами года?
— Нынешнего?
— Да.
— Трудный вопрос. Всего-то полгода прошло.
— И все же... События последних месяцев не очень изменили политический ландшафт, зато наводнили Интернет так называемыми мемами: "креативный класс", "рассерженные горожане", "сетевые хомячки", "белая лента", "кошелек Романовой", "оккупайАбай"...
— Это симпатичная языковая игра, но превратятся ли, скажем, "сетевые хомячки" или "рассерженные горожане" в устойчивые речевые клише, я не уверен. Честно говоря, я даже устал следить за обновлением этого словаря. В социальных сетях он обновляется каждый день, а то и несколько раз за день. Но главное свойство сиюмоментных слов и выражений - недолговечность. Появляется какое-то словечко, а через день, глядишь, оно уже пропало. Это вообще свойство нашей эпохи, и отчасти оно связано с Интернетом. В Интернете слово или выражение гораздо быстрее становится популярным, но хуже укореняется и быстрее исчезает. Думаю, и жизнь слов, рожденных на Чистопрудном бульваре, окажется не более долгой, чем летняя ночь. Давайте встретимся в сентябре и попробуем вспомнить какие-нибудь майские слова.
"Мы потеряли общее культурное пространство"
— А почему долговечными оказались "мемы" советской эпохи? Столько лет прошло, но и сегодня можно услышать: "а казачок-то засланный", "наши люди на такси в булочную не ездят", "короче, Склифосовский", "это нога у кого надо нога"...
— Я недавно опубликовал статью, которая называлась "Нечем аукаться, нечем откликаться". Про то, что раньше у нас было общее культурное пространство, а теперь его нет. Цитаты, которые вы привели, они же вне контекста абсолютно бессмысленны, но они объединяли людей из разных слоев общества. Это был способ опознать своего. И этот цитатный диалог вели десятки миллионов людей. Был диалог и более узкий. Скажем, интеллигенция могла перекликаться цитатами из Окуджавы, братьев Стругацких. Были и другие языковые круги. Но был и общий круг. Сегодня же цитатный диалог идет лишь в Интернете, потому что кино, литература цитат почти не дают. Пожалуй, только фильмы "Брат" и "Брат-2" дали несколько емких цитат. И прежде всего благодаря Сергею Бодрову, сыгравшему в этих фильмах главную роль. Герой Бодрова в некотором смысле скреплял людей из разных социальных слоев. Но и это ушло. Наше общество расколото, и расколото, в частности, по языку. И никак не желает скрепляться. Сегодня, ведя занятия на семинаре, я не могу найти для общения со студентами ни одной общей, прочитанной всеми книги, ни даже одного фильма, который бы они все недавно посмотрели. А раз нет общего культурного пространства, то и цитаты функционируют внутри маленьких разрозненных сообществ, не преодолевая их границ. Отсутствие общих культурных героев и общих цитат, с помощью которых мы бы могли аукаться, перекликаться друг с другом, - явления одного порядка.
"Интернет и реклама - полигон для экспериментов над языком"
— Каково влияние Интернета на язык?
— Оно огромно. Влияние идет ведь сначала не на язык, а на коммуникацию. Появление блогосферы, социальных сетей - это появление новых видов коммуникации. Возник некий промежуточный тип речи. По виду это письменная речь, мы ее глазами воспринимаем, а структурно это речь устная. И здесь происходят интересные процессы. Например, письменная речь, существующая в Интернете, все настойчивей приобретает качество, которое условно можно назвать устностью. И формальных средств для выражения этой устности сегодня уже не хватает. Поэтому все время что-нибудь изобретается. Самые распространенные средства для выражения устности - это, конечно, смайлики. Они компенсируют отсутствие интонации, отсутствие мимики и очень активно используются. Теперь вот появилось зачеркивание. То есть ты что-то вроде бы стер, но... оставил. Возникает, таким образом, новое измерение речи. Это уже не линейный текст, во всяком случае не та письменная речь, к которой мы привыкли. Так что в Интернете сегодня идет очень активный эксперимент. И то новое, что появляется, влияет на язык. Скажем, смайлики уже встречаются и в книжках, где они вроде бы неуместны.
— А реклама влияет на то, как мы теперь говорим?
— Я не знаю, влияет ли, но могу сказать, что она отчасти заменила литературу и кино в смысле порождения крылатых выражений типа: "я открыла для себя", "в одном флаконе", "не дай себе засохнуть"...