Лучшие книжные новинки апреля: "Нёкк" Нейтана Хилла
Однажды Джонатан Франзен и Джонатан Сафран Фоер решили написать роман Джона Ирвинга, при этом каждый думал про себя, что он — Донна Тартт. Именно так поначалу выглядит "Нёкк", дебют американского писателя Нейтана Хилла: многостраничное литературное упражнение, цель которого — не просто отдать дань уважения любимым или же просто повлиявшим на него авторам, но в некотором смысле писать как бы за них. Одиннадцатилетнего Сэмюэла и его тюфяка-отца однажды ранним утром бросает мать. Мальчик растет, заводит друзей, неординарных брата и сестру из богатой семьи, позже пытается стать писателем, но в итоге становится университетским преподавателем литературы с зависимостью от онлайн-игр и обширной коллекцией комплексов. Много лет спустя мать объявляется вновь при весьма щекотливых обстоятельствах и, как бы это помягче сказать, поддает жарку. Три сюжетные линии тарттовского "Щегла" здесь объединены в одну и встроены местами практически без изменений, событийная арка во многом отсылает к ирвинговским "Мужчинам не ее жизни" и "Покуда я тебя не обрету", отдельные диалоги напоминают бонусные материалы к франзеновским "Поправкам" и так далее, и так далее. Однако примерно 250 страниц спустя (при условии, что вы добрались до этой отметки) что-то переключается — то ли в сознании читателя, то ли в самом тексте (очень хочется верить, что все же второе). Книга не становится менее подражательной, дурная дебютантская афористичность тоже никуда не девается, от редких (спасибо) описаний природы по-прежнему хочется выть, автор все так же упорно пытается вколотить в одну историю все свои познания о жизни и литературе и все свое мастерство, от чего роман неизбежно оказывается местами рыхлым, местами невнятным, а местами и вовсе откровенно ученическим. И тем не менее. Даже если сегодня "Нёкк" то удручает, то разочаровывает, то откровенно злит, завтра вам все равно захочется снова в него погрузиться. Каким образом Нейтану Хиллу это удается, совершенно непонятно, впрочем, разбираться нет нужды. Как написал однажды Дмитрий Быков, "работа тайных сил неслышна и незрима", и вот именно она здесь — налицо.