Наталия Мавлевич: "Гари говорил, что смех — это еврейский способ борьбы"

 

Наталия Мавлевич: Вообще это случается по-разному, порой переводчик ходит по издательствам, пляшет, говорит: "О, такая книга, такая книга!", иногда ему отвечают: "Ок, переводим", чаще отказывают: "Нет, это нам не по формату". Но здесь было иначе, это был заказ: моя любимая редактор в "Корпусе" Ирина Кузнецова мне предложила перевести "Большую барахолку", и я с радостью согласилась. Это было сразу после того, как я закончила новый перевод другой книги Гари "Дальше ваш билет недействителен".

 

 

НМ: Вы знаете, это очень странная история — долго переводить одного и того же автора. С одной стороны, с ним не хочется расставаться, особенно если это такой автор, как Гари, а с другой стороны, ты постепенно начинаешь ощущать себя в плену. Начинаешь думать его мыслями, жизнь ему подчиняется. Начинаешь от него уставать и с ним спорить. Но вообще если б мне предложили сейчас еще какой-нибудь его роман перевести, я бы согласилась. 

 

 

НМ: Когда так любишь автора и так много с ним работаешь, это иногда становится тяжело. Автор хороший, но жить с ним тяжело. Я его действительно очень люблю. Наше знакомство началось на "Голубчике" — кстати, для меня всегда было загадкой, как французы могли так долго не понимать, что Гари и Ажар — одно и то же лицо. У книг, подписанных Гари, и книг, подписанных Ажаром, один и тот же жанр, немножко разный стиль, но главное — там одна и та же душа...