Новые зарубежные книги апреля: Нейтан Хилл "Нёкк"
Дебютный роман американца Нейтана Хилла — книга с каким-то очень обаятельным размахом: почти 800 страниц сплошного действия, персонажи, раскрывающиеся по новой с каждым поворотом истории, шум времени в каждой главе. Время шумит даже слишком назойливо — добрая половина действия проходит под аккомпанемент барабанов протестующих из движения Occupy Wall Street. Но как главный герой этой книги постепенно полюбил барабаны, с их ритмами и "неутомимой динамичностью", так и читатель постепенно привыкает слышать в какофонии времени движения частной истории. Тут и протесты против войны во Вьетнаме в 1968-м, и против войны в Ираке в 2004-м, и расчищенная яма на месте башен Всемирного торгового центра, и социальные сети, и короткая память новостей, и ипотечный кризис, и власть биржевых сводок — но все они только фон, неизбежный для современного романа. Главное обаяние "Нёкка" не в приметах времени, складывающихся в большой социальный роман имени Джонатана Франзена, а то, с каким нежным вниманием он отыскивает в этих приметах растерянных, потерявшихся людей и одного за одним выводит к свету. Поэтому неудивительно, что в 2016-м роман назвали книгой года с десяток изданий, а магазин Audible объявил аудиокнигой года. Даже в переводе на русский, в чужих реалиях, этот фокус продолжает работать.
Роман начинается с того, как на некоего губернатора, крайнего гротескного республиканца — за оружие, против абортов и так далее — нападает школьная учительница. Она бывшая хиппи, и вот она кидает в губернатора горсти щебня, приговаривая: "Ах ты, свинья!". Нападавшая оказывается матерью главного героя, Сэмюэла — одинокого учителя литературы в каком-то заштатном университете, который целыми вечерами тайком режется в сетевую игру "Мир эльфов" на университетском компьютере. Мать бросила его, когда ему было 11, от предательства герой так и не отправился, и теперь ему выпадает отличный шанс отомстить: написав о матери книгу, отбить аванс, полученный им за так и не написанный дебютный роман. В начале романа читатель, конечно, всех этих героев люто возненавидит за занудство и гротескность — а в итоге нежно полюбит за почти то же самое.
"Больше всего на свете капитализм любит бредятину", — наставляет главного героя один из протагонистов, и ровно то же можно сказать про современный роман: от бредятины он прямо-таки расцветает. "Нёкк" как будто питается гротеском, но всякий раз в этом гротеске обнаруживаются человеческие понятные черты. Так мать героя, на первых страницах сумасшедшая хиппи-революционерка, в итоге оказывается обычной растерянной девочкой с паническими атаками, делавшей все, чтобы угодить строгому норвежскому отцу, да и отец, запугавший дочь до икоты страшными норвежскими сказками, тоже будет не без травмы, и история каждого персонажа станет попыткой обнаружить его собственную травму — и излечить его. Это такой Франзен с человеческим лицом, повторяющийся фокус "найди самого себя, пойми и начни жить" с неизменно удовлетворительным результатом, роман крайне практического применения. Даже, можно сказать, полезный роман.