"Отголоски ковида в произведениях ума и рук будут заметны годы и даже десятилетия спустя". Интервью с Анджеем Беловраниным

В начале июля в издательстве Corpus вышла книга политтехнолога Виталия Шклярова и журналиста Анджея Беловранина "Мир, поставленный на паузу. Страхи, надежды и реальность эпохи коронавируса". Книга полностью посвящена проблеме коронавирусной пандемии и ее последствиям: социальным, политическим, экономическим, культурным. Что такое коронавирус, можно ли его победить, и каким будет мир после него? Все эти вопросы мы решили задать Анджею Беловранину.

- Анджей, что такое пандемия, какие самые серьезные пандемии уже пережило человечество, и в чем особенность этой?

- Какие именно пандемии — это вопрос к Википедии. Но обычно вспоминают средневековую чуму, "испанку" в начале ХХ века и совокупность европейских болезней, которые выкашивали жителей колонизированных земель: американских индейцев, австралийских аборигенов.

От прежних пандемий нынешнюю отличает в первую очередь развитие медицины. Впервые человечество столкнулось с болезнью "на равных". То есть мы еще не настолько продвинуты в медицинских и биотехнологиях, чтобы любая новая зараза была для нас, как орешек для белочки. Но такие времена неизбежно придут, может быть, лет через 200-300.

Мы уже очень много знаем и умеем. Заменив слово "кольт" в знаменитом изречении, можно сказать: Господь создал людей и вирусы разными, но электронный микроскоп уравнял их.

Второе отличие этой пандемии — глобализация. Она обеспечила скорость распространения вируса. Но она же обеспечит и быстрое восстановление после того, как кризис будет преодолен.

- Наверное, самый главный вопрос, который в эти дни волнует каждого: когда это все закончится?

- Это самая интригующая часть: никто не знает. То есть правда никто не знает, тут можно только гадать.

Скорее всего, если не будет медицинского, научного решения, коронавирус останется с нами на годы, а то и на десятилетия. Когда он будет уже не опаснее гриппа, мы перестанем его замечать. Но все надеются именно на медицинское решение, которое позволит остановить заразу раз и навсегда.

По этому поводу хочется сказать о двойственности той информации, которая обрушивается на людей.

С одной стороны, ответственные ученые заявляют, что раньше года после начала исследований получить вакцину невозможно. Однако, скорее всего, работа займет даже больше времени: год нужен только для того, чтобы все грамотно испытать. Но для этого то, что вы испытываете, должно оказаться действенным! А попробуй-ка разработай вакцину к вирусу, который быстро мутирует. Нужно подобрать ту его составляющую, по которой можно ударить безболезненно для организма человека, но смертельно для вируса и которая не исчезнет в результате мутаций.

С другой стороны, СМИ регулярно бомбардируют нас сообщениями: вакцина найдена! Лекарство обнаружено! Все, считайте, пандемии конец. Эти сообщения подхватывают соцсети.

И люди не знают, чему верить. Вроде и первые — ученые, и вторые — тоже. Из-за этого возникает фрустрация: вы там ребята сами сначала разберитесь, кто из вас прав, а потом уже на нас вываливайте. Желательно проверенную информацию.

Что человек делает в таком случае? Принимает решение считать, что все вокруг врут, верить нельзя никому. А значит, может, и ковида никакого нет (потому что этого хочется больше всего). А если и есть, то не так опасен, как его малюют. В результате человек плюет на все эти самоизоляции и дистанцирования.

- Почему столько гипотез о происхождении коронавируса, и откуда он все-таки взялся?

- Очевидно, что этот вопрос стал элементом политической борьбы. В первую очередь между Китаем и США. Поэтому сейчас мы имеем противоречивые сведения: какие-то из них могут оказаться ошибочными, когда желаемое выдается за действительное, какие-то — намеренной дезинформацией.

Это не значит, что мы никогда не узнаем правду. Скорее всего, когда-нибудь узнаем. Может быть, даже относительно скоро. Но здесь надо понимать, что какой бы ни была истинная причина распространения Covid-19, надо устранять не только ее, но и другие потенциальные причины. И это, по крайней мере на словах, уже делается.

Предположим, что вирус действительно сбежал из лаборатории в Ухане, как заявляют спецслужбы США. Что, в этом случае не надо закрывать рынки диких животных? Надо, и китайское правительство уже приняло меры в этом направлении. Правда, не очень легко будет отследить, как эти меры применяются на практике.

И наоборот: даже если вирус появился на рынке, безопасность в биолабораториях надо поддерживать на высоком уровне. И здесь есть очень серьезная проблема. По опыту мы знаем, что реальная безопасность возможна только там, где есть открытость. Где можно проверить, что правила безопасности соблюдаются, и результаты проверки представить на суд общественности.

С другой стороны, открыто рассказывать о мерах безопасности в лабораториях, где хранятся возбудители опасных заболеваний, — не лучшая идея, принимая во внимание возможность различных противоправных действий третьих лиц. Поэтому эти меры безопасности хранятся в секрете.

А секретность естественным образом порождает коррупцию. И тогда никакой безопасности вообще может не быть: деньги на меры защиты выделили, все разворовали, но на бумаге написали, что оно работает. С проверяющими поделились. А со стороны никого не пускают. Рядовые сотрудники обязаны молчать, даже если что-то подозревают, потому что — подписка о неразглашении.

Как адекватно разрешить эту проблему — не знает никто.

- Какие изменения в социальном и культурном поле произошли с начала пандемии? И обратимы ли эти изменения?

- Главное изменение в социальной сфере, связанное с Covid-19 — это, конечно, изоляция и дистанцирование. Это изменение уже стало частью культуры. Про СИЗ и дистанцирование есть и мемы, и анекдоты, то есть оно вошло в нашу жизнь как факт, это было неизбежно.

Но стало ли это изменение ключевым в культурном поле, проникло ли, так сказать, нам под кожу? Вряд ли. Пока что, наоборот, мы наблюдаем попытку приспособить старые, привычные культурные и социальные элементы нашего бытия к новым условиям. С помощью гаджетов мы пытаемся жить так, как будто никакой пандемии нет. Так же выстраивать свое рабочее время и время отдыха, так же общаться с друзьями. Играть в посещение баров, ресторанов, театров. И пока мы воспринимаем это действие "как будто на самом деле" — хотя оно и дистанционное.

То есть, например, посмотреть пьесу в театре в режиме реального времени, когда артисты играют перед пустым залом, — это для нас именно игра в то, "как будто мы там". Настоящие изменения произойдут, если мы начнем воспринимать такой просмотр пьесы как отдельный вид искусства: нечто среднее между ТВ-шоу и настоящим театром.

Сейчас ограничения много где отменили. Но это, скорее всего, временно. Вторая волна уже здесь. А может быть, это все та же первая, потому что с цифрами по заболевшим все очень непросто. И это значит, что ограничения могут вернуться, причем очень скоро. В каком виде они вернутся, как будут соблюдаться — тут много разных факторов. Но можно предполагать, что если ограничения продержатся долго, мы перестанем воспринимать их как временные меры. Они станут частью нормы. И вот тогда могут произойти действительно колоссальные изменения в культурном поле.

Но, конечно, до определенной степени они будут обратимыми — если коронавирус все же будет побежден и карантинные меры полностью отменят.

- Как подготовить себя к новым волнам болезни? Стоит ли снова срочно закупаться продуктами и медикаментами?

- Всегда желательно иметь дома небольшой запас продуктов и медикаментов, соответствующий вашим нуждам. Но, конечно, лучше избегать панических закупок.

Очень маловероятно, что пандемия ударит по экономике настолько сильно, что из магазинов пропадут макароны, соль и спички. Или гречка с туалетной бумагой.

При этом кратковременный ажиотажный спрос на какой-то вид товара может привести к кратковременному же, но резкому росту цен на него. В результате люди просто будут терять деньги. А какой-нибудь не слишком предусмотрительный бизнесмен может и разориться: увидев, что спрос на какой-то продукт растет, он увеличит объемы закупок, откроет новую производственную линию. Потом спрос неизбежно упадет до прежнего уровня (и даже ниже — если семья закупила 50 кг гречки, она ее не будет покупать еще год, а то и больше), и предприниматель понесет убытки.

- Нашей экономике конец?

- Экономике придет конец только вместе с человечеством. Пока хотя бы два человеческих существа на планете продолжат общаться друг с другом, экономика будет существовать. Мы всегда найдем способ коммуницировать и торговать — это наша природа.

Экономика XXI века носит глобальный характер, что делает ее крайне устойчивой к потрясениям. Наша Земля велика, и пока будет существовать спрос, кто-то где-то обязательно найдет возможность закрыть этот спрос предложением.

Конечно, можно предположить апокалиптический сценарий: из-за пандемии бизнесы закрываются, люди теряют работу, им не на что покупать товары первой необходимости, из-за этого разоряются и те предприятия, которые производят еду, лекарства, одежду. Происходит одновременный распад финансовой системы и государств. И тогда мы все переходим на подножный корм и людоедство.

Но такой сценарий невозможен по одной простой причине: люди не будут безвольно ждать в ситуации, когда они потеряют работу и им нечего будет есть. Столкнувшись с трудностями, мы непременно пробуем их решить. Лучше или хуже, но мы будем что-то делать. Человек может месяцами лежать на диване, если у него все хорошо. Но когда ему угрожает опасность, он начинает действовать. "Я найду способ или изобрету его", — сказал Ганнибал, перед тем как уговорил слонов перейти через Альпы.

- В какой валюте стоит хранить сбережения? Или можно доверять рублю?

- Здесь главенствует тот же принцип, что и в обращении с запасами: надо действовать не паникуя. А если не паниковать, то методы обращения с деньгами во время пандемии ничем не отличаются от оных в обычное время.

Если у вас в принципе есть сбережения, способы их хранения лучше диверсифицировать. Что-то положить в банк под долгосрочные проценты, что-то хранить в евро, что-то — в долларах. Если умеете в биржу — голубые фишки. Само собой, ликвидная недвижимость — тоже хороший вариант. Цены на нее могут и упасть в случае каких-нибудь катастрофических изменений, но полностью жилье в больших городах вряд ли обесценится. Хотя, конечно, в туристическую недвижимость, вроде апарт-отелей на Пхукете, прямо сейчас лучше не вкладывать: подождите хотя бы полгодика.

Если живете в России, то желательно оставить значительную сумму в рублях: особенно если не дай бог кто-то заболеет и придется нести большие непредвиденные расходы.

- Как вы считаете, наши власти ведут себя грамотно в сложившейся ситуации?

- В течение первых месяцев после начала пандемии в России здравые меры сочетались со спорными методами их применения. В целом вводились разумные ограничения на работу предприятий и личное общение, требования носить средства индивидуальной защиты в общественных местах.

Но в российских реалиях это сочеталось с нечеткостью формулировок и сложностью их интерпретации. С тем, что искусственно создавались ненужные трудности вроде цифровых пропусков, которые имели лишь небольшой психологический эффект для поддержания режима самоизоляции.

Дальнейшее ослабление карантинных мер летом в связи с проведением парада и голосованием по поправкам в конституцию — возможно, большая ошибка. Последствия не замедлят сказаться.

- Какая из стран может служить эталоном оперативного и успешного противодействия коронавирусу?

- Пока что это Южная Корея. Она подошла к делу тщательно: решила ничего не пускать на самотек. Правительства большинства стран думали: ну невозможно же найти и отследить всех, с кем общались все зараженные! А в Южной Корее решили: почему нет? Даже если кого-то упустим, начнутся новые заражения, так мы выйдем на всех носителей вируса. И получилось очень успешно! Намного успешнее, чем просто всех людей без разбора запирать на неопределенный срок.

В этом смысле Швеция ведет очевидно провальную стратегию. И до сих пор не может этого признать, хотя провал уже очевиден. Я сейчас нарочно не принимаю в расчет Белоруссию или Бразилию: там дело в самомнении диктаторов. Но Швеция все-таки страна демократическая и либеральная. Она должна уметь учиться на своих ошибках, действовать более мобильно. Но — нет, пока стоит на своем.

- Изменится ли после прекращения эпидемии глобальная мировая политика?

- В целом, конечно же, нет.

Мы уже видим, как коронавирус становится частью политического противостояния.

Конечно, ограничения на перемещение добавят напряженности. На время пострадает трудовая миграция и страны, в ней участвующие. Как те, где много рабочих рук и нет мест их приложения (Средняя Азия, Восточная Европа), так и те, где работы больше, чем желающих работать (страны первого мира).

Но постоянные интересы стран останутся. Условно говоря, бывшие враги просто так друзьями не станут, даже если над всем человечеством нависнет глобальная угроза. А ведь Covid-19 — это общечеловеческий вызов, хотя отнюдь не угроза человечеству. Так что пока оснований для кардинальных сдвигов — именно в связи с пандемией — не видно.

- Найдет ли эта пандемия отражение в мировом искусстве, в целом, и в литературе, в частности?

- Уже находит! Искусство — это отражение наших эмоций. Если мы испытываем какое-то острое чувство, нам хочется им поделиться. Иногда достаточно просто рассказать. Иногда для этого нужны другие средства: музыка, поэзия, изобразительное искусство.

Естественно, Covid-19 вызывал массу эмоций, в первую очередь негативных, связанных с фрустрацией, со страхом. Последствия не замедлили сказаться: ярость бунтов Black Lives Matter во многом обусловлена именно предшествовавшими месяцами изоляции.

А значит, эти же эмоции отражаются в книгах, на картинах, в граффити, на киноэкранах. Искусство впитает эти чувства, переработает их, вплетет в общую канву человеческого творчества. Отголоски ковида в произведениях ума и рук будут заметны годы и даже десятилетия спустя. Кто-то скажет, что это незаживающая рана. Кто-то — что это прекрасный цветок, выросший на могилах погибших в результате пандемии. И то, и то будет правдой.