Рецензия на книгу Ханьи Янагихары "Люди среди деревьев"
"Люди среди деревьев" – первый роман Ханьи Янагихары, одной из главных звезд современной литературы. Ее второй (для русскоязычного читателя – первый) роман "Маленькая жизнь" – не всегда убедительная история о детских травмах – стал, пожалуй, одним из главных мировых бестселлеров 2016-2017 годов. Имя Янагихары было на слуху даже у людей далеких от современной – да и любой другой – прозы. Именно после "Маленькой жизни" к ней пришли широкое признание, успех и, надо полагать, баснословные авторские гонорары. Хотя все это она заслужила хотя бы только за "Людей среди деревьев", вещи куда более сильной, чем "Маленькая жизнь".
Лауреат Нобелевской премии, выдающийся врач-иммунолог Нортон Перина обвиняется в совращении малолетних, среди которых – его же приемные дети. Газетные вырезки в самом начале романа сообщают нам такой бэкграунд: обвиняемый в педофилии, Перина прославился тем, что, отправившись в антропологическую экспедицию в Микронезию, открыл новое заболевание, вирус, который передается человеку от редкой черепахи; попав в организм, заболевание делает заразившегося крепким физически, дает ему феноменальное долголетие; больной стареет только рассудком. Этому заболеванию, названному синдромом Селены (в честь греческой богини), подвержены жители одного маленького острова Иву’иву – небольшое полинезийское племя опа’иву’экэ, тихо, но верно сходящее с ума высоко в горах.
Затем мы знакомимся с прологом к мемуарам самого Перины, авторство которого принадлежит его помощнику, верному (и последнему) другу. Он горячо поддерживает своего наставника, делая сомнительное утверждение, согласно которому – преступление Перины не имеет никакого значения, потому что он-де великий человек, проживший, помимо прочего, крайне интересную жизнь, которую ничто не должно затмить. В связи с чем, он, друг Перины, берется редактировать мемуары Нобелевского лауреата и – скорее всего – педофила. Если после такого вступления читатель поспешит отбросить книгу, то ему же хуже: во-первых, собственно обвинение и признание вины судом еще ничего не гарантирует, а во-вторых, воспоминания Перины – это интересное, яркое и щедрое на густые краски, как природа Микронезии, приключение.
Причем, крайне интересна не только та часть мемуаров, где Перина попадает на остров, который станет его благословением и проклятием (его усыновленные дети – уроженцы именно этой земли), но и самое начало – его детство в доме с безвольным, но везучим отцом, с блажной (и даже святой) матерью, с братом близнецом, будущим поэтом. И, конечно, с его теткой, частой гостьей их простого жилища на Среднем Западе: именно она, успешный (насколько могла быть успешной женщина в медицине в то время, то есть на рубеже 20-30 годов прошлого века) врач-исследователь укрепила страсть мальчика к науке.
Эта страсть, после формального (для гения) обучения в университете, получит выход на маленьком острове в Микронезии, куда Перина отправится в составе небольшой – шесть человек, считая проводников из полинезийцев – группы. Во главе экспедиции стоит мечтательный антрополог Таллент, в которого Перина влюбляется с первого взгляда. Таллент рассказывает ему местные мифы. Один из них, если коротко, рассказывает о полу-божественной черепахе, которая дарует людям бессмертие; при одном условие: прежде чем насытиться ее мясом, человек должен поделиться им с богами; один из уивцев забыл это сделать, разгневал богов, а те в отместку сделали его безумцем. Именно в этот миф поверил антрополог Таллент; именно в него он заставил – без всякого, однако, усилия – поверить и доктора Перину, еще совсем молодого, едва окончившего медицинскую школу.
Погрузившись в джунгли, растительность в которых такая бурная, а ветки разнообразных и порой неведомых деревьев висят так низко и плотно, что даже днем не видно солнечного света, читатель, скорее всего, совсем забудет, что перед ним, вообще-то, мемуары педофила.
Или предполагаемого педофила? Здесь, как видно, Янагихара использует тот же прием, что Июнь Ли – начинает с кошмара, все последствия и причины которого предлагается узнать позже. Разница в том, что роман Янагихары, в отличие от "Доброго одиночества", хочется читать вне зависимости от формально-детективной интриги.
"А потом дрожь пришла более пугающая и холодная, потому что в это мгновение я понял: это сказание, этот миф, который Таллент заучил, услыхав его бог знает от кого, который он таил, берег, нежил и ласкал, пока не смог его почти что петь, идеально соблюдая все паузы и переливы, и есть причина нашего пребывания на острове. Он собирался найти Ману’экэ; он собирался придать легенде смысл; он собирался разыскать существо, которое ползало по детским кошмарам, населяло походные байки, существовало в той же вселенной, что и камни, способные скрещиваться с планетами и порождать горы и людей", - так Янагихара (от лица Перины) описывает веру Таллента, которой – здесь, вероятно, читатель искренне порадуется за героев – суждено стать явью.
"Люди среди деревьев" – заметно сильнее "Доброго одиночества". Причин здесь несколько (например, у Янагихары просто от природы длинное, романическое дыхание, а у Июнь Ли – короткое; даже выглядят они соответственно: Янагихара – дородная и улыбающаяся с, как говориться, крепкой костью, Июнь Ли – маленькая и тоненькая, и имя у нее напоминает тихий и коротенький ручеек, плывущий подальше от горы Яна-ги-ха-ры), а одна из них заключается в том, что история, описанная Янагихарой, лишь отчасти художественная: за ней, как почти за всяким большим произведением искусства, стоит нечто подлинное – в случае с Янагихарой, это знакомство ее семьи с Дэниелом Карлтоном Гайдузеком, реальным лауреатом Нобелевской премии, исследователем болезней аборигенов Новой Гвинеи, обвиненным в педофилии.