Сорокин-лайт. Чего не хватило новому роману писателя "Доктор Гарин"
Книжный обозреватель "Фонтанки" ознакомился с 544-страничным романом Владимира Сорокина.
Доктор Платон Ильич Гарин, оказывается, не замерз насмерть, как могли подумать поклонники Сорокина, прочтя повесть "Метель" (вышла десять лет назад), а выжил, хоть и передвигается теперь на титановых протезах. И не земский лекарь он нынче, а звезда психиатрии, окормляющий пациентов (и не пациентов тоже) чудодейственными и усладительными разрядами тока в роскошной клинике "Алтайские кедры". Пациентов немного — всего восемь, зато какие! Бывшие руководители государств — Ангела, Борис, Сильвио и т. д. Правда, это не совсем те премьер-министры, президенты и канцлеры, к которым мы привыкли.
"Пациент по имени Дональд представлял собой большую белую задницу, окраплённую местами россыпью мелких рыжих веснушек. В верхней части задницы был огромный губастый рот, подобие плоского носа с ноздрями и широко посаженные, вполне красивые глаза раз в пять больше человеческих. Из круглых боков задницы вытягивались две тонкие, гибкие четырёхпалые руки. Спереди внизу на месте полового органа у пациента было пусто и гладко. Остальные семь элитных пациентов санатория физиологически были устроены точно так же".
Ведь главное для политика, как давно уяснили эти pb (от Political beings — политические существа), особым образом созданные организмы, воспитанные в специальном интернате, — это не публичность, не скорость принятия решений, не ответственность, а — усидчивость.
У каждого из pb свой пунктик. Владимир, например, если кому интересно, на все обращения отвечает: "Это не я", но, как выясняется, этого вполне достаточно в любых ситуациях.
Посидеть в "Алтайских кедрах" экс-политикам и медикам долго не придется, они будут изгнаны из этого рая начавшейся войной. Собственно, роман "Доктор Гарин" и представляет собою хронику путешествия положительно прекрасного Платона Ильича через всю Сибирь, а сверхсюжет книги — потеря и обретение влюбленной в него медсестры Маши, о чем, собственно, нас предупреждают в самом начале. Один из эпиграфов: "— Я люблю вас, доктор, — прошептала она. Антон Чехов. Цветы запоздалые".
Форма романа-путешествия, отсылающего, понятно, к рыцарским романам и пародиям на них (см. "Дон Кихот"), позволяет поместить героя в самые экзотические обстоятельства и столкнуть с самыми невероятными представителями биологического вида под названием человек. Помимо "людей-задниц", это и зомби, и вскормленные в секретных лабораториях КГБ идеальные безжалостные воины черныши, и карлики, и так называемые "большие", которым очень неуютно среди остальных людей, и потому они живут обособленными поселениями...
Фирменный сорокинский парад аттракционов и отменные порой шутки, по-прежнему роскошный словарный запас, исправно работающая фантазия, а также амурная интрига (понятно, что в конце концов доктор Машу встретит, но как, когда, какою она будет?) — всё это маскирует монотонность фабулы, все эти бесконечные хождения из пункта А в пункт Б, книжку дочитываешь до конца, и для получения удовольствия даже не нужны оказываются практикуемые доктором удары током в попу.
Но те, кто помнит "Норму", "Очередь", "Первый субботник", "Голубое сало" и даже "День опричника", вполне вероятно, будут разочарованы. "Гарин" — это прекрасная, мастерски сделанная беллетристика, где автор вполне себе виртуозно жонглирует сюжетами и образами классической словесности и мемами актуальной массовой культуры.
"— Кто такой Цой? — спросил Гарин Машу.
— Это вдохновляющий символ для всех дезактивированных зомби. Советский рокер. Погиб, но потом появлялся в разных местах.
— Думают, что зомби?
— Может быть…"
Все слова на месте, но никак нельзя сказать, что прочтя эту вещь, вы уже не будете прежним. Прочитанное не "взрывает мозг", а ласково и нежно, что твоя медсестра Маша, щекочет рецепторы. Такое ощущение, что, последовательно деконструировав в прежних своих вещах русский литературный канон, советский способ думать, государственный патриотизм, гуманистические заблуждения относительно человеческой природы и проч., Сорокин больше не видит противника (а с Богом и религией Сорокин не воюет принципиально).
Сюжеты и слова есть — нет сверхзадачи и мотивации. Олимпийский чемпион заявляется на первенство водокачки и играет "вполноги", просто для собственного удовольствия, бескорыстно. Вот и перспективную в композиционном плане историю с людьми-задницами автор просто бросает на полдороге (естественно, как опытный художник, грамотно всё обставив: дескать, у политиков своя жизнь, у доктора своя).
Владимир Георгиевич Сорокин в литературе больше сорока лет, он по-прежнему в прекрасной форме, и невозможно предположить, что ему писательское дело обрыдло. "Доктор Гарин" — замечательно исполненная изящная шутка мастера, но так многие могут. Вполне вероятно, жизнь ему (и нам) подкинет умопомрачительные сюжеты, с которыми только он сумеет справиться, и нас ожидает новый шедевральный Сорокин, в полной юношеской силе. Во всяком случае, есть все основания этого ожидать.
Впрочем, как известно, наши ожидания — это наши проблемы.