Судьба романа "Стоунер", написанного малоизвестным американским писателем Джоном Уильямсом — безусловное подтверждение того, что историческая литературная справедливость существует. Вышедшая в 1965 году книга не привлекла внимания публики, а её автор, написавший ещё три романа и два поэтических сборника, хотя и получил при жизни Национальную книжную премию США, умер через 30 лет и настоящего признания не дождался. "Стоунер" вынырнул из небытия в начале двухтысячных.
В Штатах роман переиздали в серии New York Review Books Classic. Во Франции своей славой он неожиданно оказался обязан Анне Гавальде: она "прочитала, полюбила и перевела" книгу, открыв её для европейцев. Пару лет назад журнал The New Yorker окончательно канонизировал "Стоунера", объявив его великим американским романом, что, впрочем, и так уже было всем ясно. На русском языке роман вышел в начале этого года в издательстве Corpus. Стоит сказать, что цитата Анны Гавальды, вынесенная и на российскую обложку — "Стоунер — это я!", хотя и чрезвычайна важна для любого прочитавшего, всё же может обмануть ожидания: с текстами французской писательницы роман не имеет ничего общего.
О "Стоунере", который, несомненно, является литературным шедевром и одним из самых прекрасных текстов, переведённых на русский за последние годы, парадоксальным образом трудно что-нибудь написать. Он настолько прост, незатейлив и даже, кажется, тривиален, что читатели передают его друг другу с беспомощным, но настойчивым "Ты должен это прочитать".
В 1910 году главный герой романа Уильям Стоунер по решению родителей-фермеров отправляется в университет, чтобы освоить премудрости сельского хозяйства: земля без науки больше не даёт достаточно плодов. На общем вводном курсе по английской поэзии Стоунер становится объектом насмешки преподавателя-мизантропа. Тот просит деревенского парня объяснить смысл сонета Шекспира, и, хотя Стоунер не может произнести ни слова, именно этот эпизод переворачивает всё в нём самом и в его дальнейшей жизни. Стоунер влюбляется в литературу, меняет специальность, остаётся в университете и с тех пор всю жизнь занимается средневековой поэзией.
Друг юности Стоунера, Дэйв Мастерс, который уходит на войну ради путешествия по Европе и быстро гибнет, однажды описывает суть университета как приюта для "всяческих недотёп": "Каждый из нас — бедный Том, которому холодно* (…) И вот провидение, или общество, или судьба, как хотите, так и назовите, предоставило нам этот шалаш, чтобы мы могли укрыться в бурю. Это для нас построен университет, для обездоленных мира сего".
Стоунер — действительно недотёпа в житейском смысле. Он учит студентов, но "без огня"; пишет книгу, но она не становится открытием; находит друзей, но один погибает, другой отдаляется; женится на очаровательной девушке, но она оказывается неспособна к семейной жизни; у них рождается дочь, но и её судьба не складывается. Стоунер избегает любых событий, прячась в стенах кампуса. Он не идёт на войну, несмотря на косые взгляды сначала добровольцев, а потом ветеранов. Упускает единственную настоящую в своей жизни любовь, понимая, что не готов бороться. Его карьера складывается типичным образом для человека, который хочет быть до конца честным и справедливым, но не готов требовать того же от окружающих. При этом нельзя сказать, что в его жизни нет переживаний. Стоунер рефлексирует свои непростые, непрочные отношения с людьми, которые могли быть ему близкими, но не погружается в них. Он остаётся "человеком земли", принимающим все явления мира как должное: останавливается, чтобы удивиться, и тут же смиряется с естественным ходом вещей.
Сдержанное, размеренное, одновременно подробное и ощутимо лакунарное повествование романа воплощает суть своего главного героя. Недаром книга называется его именем: "Стоунер" — это человек и роман одновременно, он старомоден и честен в самом красивом человеческом смысле. Он — воплощение хорошего, не испорченного стремлением к лучшему.
Стоунер-человек способен на любовь — к поэзии, женщине, своему делу — но эта любовь не превращает его в героя, не ставит личность в центр вселенной: она словно делает его прозрачным. Он не умеет и не желает менять мир, но со вдумчивым смирением пропускает его сквозь себя — и эта его способность оказывается авторской стратегией писателя. "Стоунер"-роман, со всеми его пустотами, нарочитой недоговорённостью, кажущейся ненаполненностью — поразительно комфортное, незаманивающе гостеприимное пространство для читательского сознания. Он подобен кампусу или шалашу, принимающему внутрь, защищающему всякого вошедшего от бури мира. Вместо того чтобы вскрывать, подсвечивать литературой или страстью к литературе внутренний мир персонажа, "Стоунер" — тихий гимн неяркости, неброскому достоинству отдельной человеческой жизни. Возможно, поэтому именно сейчас, в двадцать первом веке, одуревшем от событий и отупевшем от страстей, "Стоунер" оказался таким важным.
Известно, что "Стоунер" — история в большой степени автобиографическая, хотя автор, как часто бывает, отказывался это признавать. В посвящении на первой странице он пишет, что его коллеги по кафедре английского языка университета Миссури сразу поймут, что все персонажи и всё происходящее в романе — плод художественного вымысла. Похоже, Джон Уильямс — единственный человек, который не хотел говорить "Стоунер — это я" вслух.